И пусть весь мир подождет...

...а я буду пить травки от бронхита и жевать шоколадку от всего остального.

@музыка: инструментал из папки Kelti. не наю чье такое

---

Они так никогда и не встретились, но sms'ились долго и счастливо (с) Лис

---

Вспомнилось к чему-то там...

...как Лис рассказывал о какой-то передаче по History, что когото там сослали в "самую суровую тюрьму Сибири - Владимирскую".



Вот так вот - живешь, думаешь, что недалеко от цивилизации, а потом вдруг узнаешь, что на самом-то деле ты в полной за... тоесь Сибири.

Грустно както ((

---

В догонку "Четвергу" )))

...Но славо богу, проискам колдуньи

Всегда за нас сумеет дать отпор

Народная целительница Дуня,

Что матом заговаривает хворь...

(Сергей Трофимов)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

11 (Четверг)

Четверг

В поселке появилась новенькая.

Новые люди всегда интересовали Их[1] и были пищей для размышлений, но на этот раз у Пеппер были впечатляющие новости.

- Она въехала в Жасминовый коттедж, и она – ведьма, - сказала девочка. – Я знаю, потому что миссис Хэндерсон убирается там, и она сказала моей маме, что она получает ведьмовские газеты. Она выписывает и множество обычных газет, но и специальные ведьмовские тоже.

- Мой отец говорит, что ведьм не бывает, - заявил Венслидейл, у которого были светлые волнистые волосы, а на мир он смотрел сквозь толстые очки в черной оправе. Предполагалось, что когда-то его крестили именем Джереми, но это имя никто никогда не использовал, даже его родители, которые звали его Мальчишом. Они подсознательно надеялись, что он все же поймет намек; создавалось впечатление, что Венслидейл родился с мозгами сорокасемилетнего человека.

- А почему бы и нет, - вставил Брайан, у которого под, похоже, неизменным слоем грязи скрывалось широкое добродушное лицо. – Не понимаю, почему у ведьм не может быть своей газеты. Со статьями о новейших заклинаниях и тому подобными штуками. Мой отец выписывает «Удильщика», и, спорю, ведьм гораздо больше, чем этих морских чертей.

- Она называется «Новости Медиумов», - сказала Пеппер.

- Это не для ведьм, - отмахнулся Венслидейл. – Моя тетя их выписывает. Это о сгибании ложек, и предсказании будущего, и о людях, которые считают, что в другой жизни они были королевой Елизаветой Первой. На самом деле, ведьм теперь нет. Люди придумали лекарства и все такое, и сказали им, что они больше не нужны, и стали жечь их.

- Там могут быть фотографии лягушек и всего прочего, - добавил Брайан, не желавший расставаться с такой хорошей идеей. – И... и испытания метел. И колонка о кошках.

- И вообще, твоя тетя может быть ведьмой, - заявила Пеппер. – В тайне. Она может быть твоей тетей днем, а по ночам ведьмачить.

- Только не моя тетя, - угрюмо произнес Венслидейл.

- И рецепты, - сказал Брайан. – Новое применение для лишней жабы.

- Да заткнись ты, - бросила Пеппер.

Брайан фыркнул. Если бы это сказал Венсли, то завязалась бы равнодушная драка, какая бывает между друзьями. Но остальные Они давно уже уяснили, что Пеппер не считалась с неформальными законами дружеской склоки. Она пиналась и кусалась с физиологической точностью, невероятной для девочки одиннадцати лет. Кроме того, в одиннадцать лет Их начало беспокоить смутное ощущение, что прикосновение к доброй старой Пеп, рождало в бьющемся сердце что-то такое, чего они пока еще толком не знали, и, кроме того, награждало быстрым змеиным ударом, который бы сбил с ног и Малыша-Каратиста.

Но иметь ее в своей банде было здорово. Они с гордостью вспоминали тот случай, когда Жирный Джонсон и его банда дразнили их, что они играют с девчонкой. Пеппер накинулась на них с таким бешенством, что тем же вечером мама Жирного заходила жаловаться[2].

Пеппер смотрела на него, гиганта, как на естественного врага.

У нее были рыжие волосы, а лицо – не столько просто веснушчатым, сколько представляло собой одну большую веснушку со случайными пятнышками кожи.

При рождении Пеппер дали имя Пиппин Галадриэль Дитя Луны. Ее нарекли так во время церемонии на грязном поле, где также находились три больные овцы и несколько протекающих полиэтиленовых вигвамов. Ее мать избрала уэльскую долину Пант-и-Гирлд как идеальное место дабы Вернуться к Природе. (Полгода спустя, устав от дождя, от комаров, от мужчин, от растаптывающих палатки овец, которые сначала съели весь запас марихуаны, а потом и старинный микроавтобус, и теперь начиная понимать, почему почти весь период человеческой истории был попыткой убраться от Природы как можно дальше, мать Пеппер вернулась к удивленным дедушке и бабушке Пеппер, купила бюстгальтер и с глубоким вздохом облегчения записалась на курсы социологии).

Ребенку с именем вроде Пиппин Галадриэль Дитя Луны в жизни открыто два пути, и Пеппер выбрала второй из них: трое Их поняли это в первый же день на школьном дворе в четыре года.

Они спросили, как ее зовут, и она, совершенно наивно, сказала им.

Впоследствии, потребовалось ведро воды, чтобы отделить зубы Пиппин Галадриэль Дитя Луны от ботинка Адама. Первая пара очков Венслидейла была сломана, а на свитер Брайана наложили пять швов.

С тех пор они были вместе, и Пеппер навсегда осталась Пеппер, кроме, разве что, своей матери, и (когда они чувствовали себя особенно храбрыми, а Они были вне пределов слышимости) Жирного Джонсона и Джонсонитов, единственной другой шайки в поселке.

Адам стучал пятками по коробке из-под молока, что служила им сиденьем, и прислушивался к этому спору со спокойствием короля, внимающего праздной болтовне придворных.

Он лениво жевал соломинку. Было утро четверга. Каникулы все тянулись, бесконечные и ничем не запятнанные. Их необходимо было наполнить.

Он позволил разговору, точно стрекоту кузнечиков, виться вокруг него, или, если говорить точнее, подобно старателю высматривал в перемешиваемом песке блеск золота.

- У нас в воскресной газете говорится, что по всей стране были тысячи ведьм, - сказал Брайан. – Поклонялись Природе и ели здоровую пищу, и все такое. Так что я не понимаю, почему у нас здесь не может быть одной. Они затопили страну Волной Бездумного Греха, так там говорится.

- Что, поклоняясь Природе и питаясь здоровой едой? – спросил Венслидейл.

- Так там говорится.

Они обдумали это должным образом. Как-то они – по предложению Адама – попытались сидеть на здоровой пище целый день. Вердикт был следующим: можно вполне неплохо жить на здоровой пище, если заблаговременно съесть хорошо приготовленный ленч.

Брайан заговорщически наклонился вперед.

- А еще там говорится, что они танцуют совсем без одежды, - добавил он. – Они поднимаются в холмы и к Стоунхенджу и всему такому и танцуют там голышом.

На этот раз размышление было более вдумчивым. Они уже достигли того времени, когда вагончик Жизни почти дотащился до вершины первой горы половой зрелости, так что они просто могли посмотреть вниз на отвесный путь впереди, полный тайны, ужаса и захватывающих петель.

- Ха, - хмыкнула Пеппер.

- Не моя тетя, - заявил Венслидейл, разрушая чары. – Точно не моя тетя. Она просто пытается поговорить с моим дядей.

- Твой дядя умер, - заметила Пеппер.

- Она говорит, что он все равно двигает стакан, - отстоял Венслидейл. – Мой отец говорит, что именно это постоянное двиганье стаканов его и убило. Не знаю, зачем она хочет поговорить с ним, - добавил он, - они не слишком-то разговаривали, когда он был жив.

- Это некромантия, вот что, - сказал Брайан. – В Библии есть про нее. Она должна прекратить это. Бог совершенно против некромантии. И ведьм. За это можно в Ад попасть.

На коробке-троне лениво зашевелились. Адам собирался говорить.

Они замолчали. Адама всегда стоило послушать. Глубоко внутри Они понимали, что не были бандой четырех. Они были бандитским трио, принадлежавшим Адаму. Но если речь идет о чем-то волнительном, интересном, о насыщенных днях, тогда любой из Них предпочел бы скромное место в банде Адама главенствованию в любой другой банде, где бы то ни было.

- Не понимаю, почему все так не любят ведьм, - сказал Адам.

Они переглянулись. Это звучало многообещающе.

- Ну, они портили урожаи, - ответила Пеппер. – И топили корабли. И говорили тебе, станешь ли ты королем, и все такое. А еще они готовили всякую всячину с травами.

- Моя мама использует травы, - заметил Адам. – Как и твоя.

- Ну, с этими все в порядке, - вмешался Брайан, не собиравшийся терять свое место эксперта по оккультности. – Полагаю, Бог сказал, что мяту и шалфей использовать можно. Следовательно, ничего плохого в шалфее и мяте нет.

- И они могут заразить тебя болезнью, просто посмотрев на тебя, - продолжила Пеппер. – Это называется Дурной Глаз. Они смотрят на тебя, а потом ты заболеваешь, и никто не знает, почему. И еще они делают копию тебя и истыкивают ее иголками, и тебе становится больно там, где все эти иголки, - радостно добавила она.

- Ничего такого больше не происходит, - повторил Венслидейл – рационально рассуждающий человек. – Потому что мы придумали Науку, и все викарии бросили ведьм в огонь ради их же блага. Это называется Испанская инквизиция.

- Тогда, думаю, нужно выяснить, ведьма ли эта из Жасминового коттеджа, и если это так, то сказать об этом мистеру Сборщегиллу, - сказал Брайан. Мистер Сборщегилл был викарием. В настоящее время он вел с Ними дискуссию насчет того, чтобы перестать взбираться на тис во дворе церкви, звонить в колокол и убегать.

- Не думаю, что разрешается бросать людей в огонь, - произнес Адам. – Иначе все бы занимались этим постоянно.

- Если ты религиозен, то все в порядке, - обнадежил Брайан. – И тогда ведьмы не попадают в Ад, так что, думаю, они были бы даже благодарны, если бы правильно все поняли.

- Не представляю, как Сборщ кого-нибудь бросает в огонь, - сказала Пеппер.

- Ну, я не знаю, - многозначительно протянул Брайан.

- Не по-настоящему бросает в настоящий огонь, - фыркнула Пеппер. – Он скорее расскажет их родителям и позволит им решать, бросать кого-нибудь в огонь или нет.

Они затрясли головами, порицая низкие устои современной церковной морали. Затем остальные трое выжидающе посмотрели на Адама.

Они всегда смотрели на Адама выжидающе. У него всегда появлялись идеи.

- Может, мы должны сделать это сами, - сказал он. – Кто-то же должен делать хоть что-то, если существуют все эти ведьмы. Это... это будет как дружинничество.

- Ведьминничество, - подсказала Пеппер.

- Нет, - холодно отклонил Адам.

- Но мы не можем быть Испанской инквизицией, - заявил Венслидейл. – Мы не испанцы.

- Подозреваю, не надо быть испанцем, чтобы быть в Испанской инквизиции. Просто надо сделать, чтобы она выглядела по-испански. Тогда все будут знать, что мы – Испанская инквизиция.

За этим последовала тишина.

Она была нарушена хрустом пустого пакетика из-под чипсов, который всегда появлялся там, где бы ни сидел Брайан.

- У меня есть плакат с боем быков и моим именем на нем, - медленно проговорил Брайан.

***

Обед пришел и ушел. Новая Испанская инквизиция собралась снова.

Главный инквизитор критически осмотрел ее.

- Что это? – вопросил он.

- Ими щелкают друг о друга, когда танцуют, - слегка защищаясь, ответил Венслидейл. – Их моя тетя привезла из Испании много лет назад. Кажется, называются «маракасы». На них даже есть испанская танцовщица, смотри.

- Зачем она танцует с быком? – спросил Адам.

- Чтобы было понятно, что это из Испании, - сказал Венслидейл. Адам принял это.

Брайан обещал принести лишь плакат с боем быков.

У Пеппер было что-то, похожее на соусницу из пальмовых листьев.

- Это чтобы вино ставить, - вызывающе сообщила она. – Моя мама привезла ее из Испании.

- На ней нет быка, - сурово заметил Адам.

- Это и не нужно, - отозвалась Пеппер, едва заметно принимая позицию для атаки.

Адам засомневался. Его сестра Сара и ее парень тоже были в Испании. Сара вернулась с огромным фиолетовым осликом, который, несмотря на свой определенно испанский вид, вовсе не соотносился с тем, что Адам интуитивно считал стилем Испанской инквизиции. С другой стороны, ее парень приобрел богато украшенный меч, который, несмотря на склонность изгибаться, когда его поднимали, и затупляться, когда им резали бумагу, считался сделанным из толедской стали. Адам провел поучительные полчаса с энциклопедией и чувствовал, что это – именно то, что нужно инквизиции. Как бы то ни было, хитрые намеки не сработали.

В конце концов, Адам взял на кухне связку луковиц. Они вполне могли быть испанскими. Но даже Адаму пришлось признать, что для украшения штаба инквизиции, им определенно чего-то не доставало. Он был не в том положении, чтобы слишком уж спорить насчет пальмовой подставки для вина.

- Отлично, - сказал он.

- Ты уверен, что это испанские луковицы? – расслабившись, спросила Пеппер.

- Конечно, - ответил Адам. – Испанские луковицы. Все это знают.

- Они могут быть французскими, - упрямо настаивала Пеппер. – Франция известна своими луковицами.

- Это не важно, - отмахнулся Адам, уже по горло сытый луком. – Франция – это почти Испания, и я не думаю, что ведьмы знают разницу, постоянно летая туда-сюда по ночам. Для ведьм все похоже на Контингтон. И вообще, если тебе не нравится, ты вполне можешь уйти и основать собственную инквизицию.

На этот раз Пеппер не стала давить. Ей обещали пост главного палача. Никто не сомневался, кто будет главным инквизитором.

Венслидейл и Брайан были менее очарованы своей ролью гвардейцев инквизиции.

- Ну, вы же не знаете ничего по-испански, - сказал Адам, чей обеденный час включал и десять минут с разговорником, который Сара в тумане романтики купила в Аликанте.

- Это не важно, потому что, на самом деле, нужно говорить на латыни, - заявил Венслидейл, который во время обеда читал чуть более скрупулезно.

- И по-испански, - твердо сказал Адам. – Поэтому она и называется Испанской инквизицией.

- Не понимаю, почему инквизиция не может быть Британской, - произнес Брайан. – Не понимаю, почему мы, победив Армаду и все такое, должны заниматься их вонючей инквизицией.

Это слегка тревожило и патриотические чувства Адама.

- Думаю, - сказал он, - что нам стоит вроде как начать с Испанской, а потом, когда разберемся, сделать ее Британской инквизицией. А теперь, - добавил он, - гвардейцы инквизиции отыщут первую ведьму, пор фавор.

Новая обитательница Жасминового коттеджа немного подождет, решили они. Что им нужно, так это начать с малого и постепенно двигаться вперед.

***

- Ведьма ли ты, олле? – вопросил главный инквизитор.

- Да, - ответила шестилетняя сестренка Пеппер, которая была сложена, как маленький золотоволосый футбольный мяч.

- Ты не должна говорить «да», ты должна сказать «нет», - прошептала главный палач, слегка толкнув подозреваемую локтем.

- А потом? – спросила подозреваемая.

- А потом мы будем тебя пытать, чтобы ты сказала «да», - ответила главный палач. – Я же говорила тебе. Пытки – это очень весело. И не больно. Аста ла виста, - быстро добавила она.

Маленькая подозреваемая пренебрежительно осмотрела штаб инквизиции. В воздухе определенно чувствовался запах лука.

- Ха, - хмыкнула она. – Я хочу быть ведьмой, с баладавчатым носом, и зеленой кожей, и милым котиком, и я назову его Челныш, и чтоб много зелий, и...

Главный палач кивнула главному инквизитору.

- Послушай, - отчаянно произнесла Пеппер, - никто не говорит, что ты не можешь быть ведьмой, ты просто должна сказать, что ты не ведьма. Нам нет никакого смысла заниматься всем этим, - строго добавила она, - если ты будешь говорить «да», как только тебя спросят.

Подозреваемая обдумала это.

- Но я хочу быть ведьмой, - закричала она. Мужская часть Их бессильно переглянулась. Это было вне их компетенции.

- Если ты просто скажешь «нет», - проговорила Пеппер, - то сможешь забрать мою конюшню для Синди. Я с нею даже никогда не играла, - добавила она, с вызовом глянув на Них.

- Ты иглала, - крикнула сестренка, - я видела, и она вся потелтая, и штука для сена сломана, и...

Адам властно откашлялся.

- Ведьма ли ты, вива Испаниа? – повторил он.

Сестренка взглянула в лицо Пеппер и решила не рисковать.

- Нет, - ответила она.

***

Пытка была отличной, с этим согласились все. Сложность заключалась в том, чтобы оттащить от нее предполагаемую ведьму.

Стоял жаркий полдень, и гвардейцы инквизиции полагали, что их надули.

- Не понимаю, почему я и брат Брайан должны делать всю работу, - заметил брат Венслидейл, смахивая пот со лба. – По-моему, пора ей слезать, и попробовать самим. Бенедиктине ина декантер.

- Почему мы остановились? – спросила подозреваемая, из чьих туфель ручьем стекала вода.

Во время своих исследований Главный инквизитор решил, что Британская инквизиция, пожалуй, еще не совсем готова к возрождению «Железной девы» и «Груши боли». Но иллюстрация «Позорного стула» давала понять, что он был предназначен как раз для этого дела. Все, что было нужно, это пруд, несколько досок и веревка. Это сочетание всегда привлекало Их, и у них не было особых проблем найти все три части.

Подозреваемая теперь промокла до самой талии.

- Плямо как на моле, - сказала она. – Уляаа!

- Я пойду домой, если нельзя самому попробовать, - пробормотал брат Брайан. – Не понимаю, почему злым ведьмам должно доставаться все веселье.

- Инквизиторам не позволяется подвергаться пыткам, - сурово заявил главный инквизитор, но без особого чувства. День был жарким, инквизиторское одеяние из старых мешков кололось и воняло испорченным ячменем, а пруд казался таким невероятно привлекательным.

- Ну ладно, хорошо, - сказал он и повернулся к подозреваемой. – Ты ведьма, это ясно, больше так не делай, а теперь слезай и дай повеселиться остальным. Олле, - добавил он.

- А что тепель? – спросила сестренка Пеппер.

Адам колебался. Если бросить ее в огонь, потом, наверное, проблем не оберешься, решил он. Кроме того, она была слишком сырой, чтобы гореть.

Он также предполагал, что в недалеком будущем ждут вопросы о грязных туфлях и покрытом ряской розовом платье. Но это в будущем, а оно лежит по ту сторону теплого полудня, где есть доски, и веревки, и пруд. Будущее может подождать.

***

Будущее пришло и прошло несколько уныло, как всегда бывает с будущим, хотя мистера Малого занимали другие вещи, нежели грязная одежда, и он просто запретил Адаму смотреть телевизор, что означало, что ему придется смотреть все на черно-белом экране у себя в комнате.

- Не понимаю, зачем нам нужен запрет на садовые шланги, - услышал Адам, как мистер Малой говорил миссис Малой. – Я плачу налоги, как и все. Сад похож на пустыню Сахару. Просто удивительно, что в пруду вообще осталась вода. Это все, полагаю, из-за недостаточных ядерных испытаний. Когда я был мальчишкой, лето было правильным. Дождь шел все время.

Теперь Адам, сгорбившись, слонялся в одиночестве по пыльной дороге. Горбился он неплохо. Что-то в его сгорбленном шатании задевало всех благонамеренных людей. Он не просто позволял своей спине идти колесом. Он умел сутулиться с изгибаниями, и теперь положение его плеч отражало боль и недоумение всех, чье беззаветное желание помочь своим товарищам было несправедливо отброшено прочь.

На кустах оседала пыль.

- Так им и надо, если ведьмы захватят всю страну и заставят всех есть здоровую пищу и не ходить в церковь, и танцевать нагишом, - говорил он, пиная камень. Ему все же пришлось признать, что, если не считать здоровой пищи, перспектива была не слишком ужасной.

- Готов поспорить, если бы нам хотя бы дали начать нормально, мы могли бы найти сотни ведьм, - сказал он себе, пиная камень. – Наверняка, старик Торчемада не отступился в самом начале только из-за того, что какая-то глупая ведьма испачкала свое платье.

Пес послушно тащился за своим Хозяином. Это не походило, насколько понимал цербер, на то, какой он представлял свою жизнь в последние дни перед Армагеддоном, но вопреки самому себе, ему начинало нравиться.

Он услышал, как его хозяин заявил:

- Наверняка, даже викторианцы не заставляли людей смотреть черно-белый телевизор.

Внешность формирует характер. Для маленьких грязных собак существуют свои формы поведения, на самом деле, предопределенные самими генами. Невозможно просто превратиться в маленькую собачку и надеяться остаться тем же существом; некая собачонковость начинает проникать в самую твою Сущность.

Он уже гонялся за крысой. Это было самым захватывающим впечатлением в его жизни.

- Поделом им, если нас одолеют Силы Зла, - ворчал его Хозяин.

А еще кошки, подумал Пес. Он застал врасплох огромного рыжего соседского кота и попытался превратить его в дрожащий студень привычным горящим взглядом и низким рычанием, что в прошлом всегда работало на проклятых. На этот раз они принесли ему такой удар по носу, что из глаз брызнули слезы. Кошки, решил Пес, определенно, намного крепче, нежели потерянные души. Он ожидал следующей встречи с кошкой, при которой планировал прыгать вокруг и возбужденно ее облаивать. Это – общая картина, но вполне может сработать.

- Им лучше даже не подходить ко мне, когда старика Сборща превратят в лягушку, так-то, - пробормотал Адам.

Именно здесь до него дошли две вещи. Во-первых, что его безутешное шатание привело его к Жасминовому коттеджу. Во-вторых, кто-то плакал.

Адама было легко растрогать слезами. Он немного помедлил, а потом осторожно посмотрел через ограду.

Анафеме, сидящей в шезлонге и уже использовавшей пол-упаковки бумажных платков, показалось, что взошло маленькое, растрепанное солнце.

Адам сомневался, что она была ведьмой. У него было вполне четкое представление о ведьмах. Малые ограничивались единственно возможным выбором среди лучших воскресных газет, так что столетие просвещенного оккультизма прошло мимо Адама. У нее не было крючковатого носа или бородавок, и она была юной... ну, довольно юной. Для него этого было вполне достаточно.

- Здрасте, - сказал он, разгибаясь.

Она высморкалась и уставилась на него.

Здесь стоит описать то, что смотрело на нее из-за ограды. Как она рассказывала позже, Анафема увидела что-то вроде несовершеннолетнего греческого бога. Или, может, библейскую иллюстрацию, где мускулистые ангелы наносят благочестивые удары. Это лицо не принадлежало к двадцатому веку. Оно было обрамлено сияющими золотыми локонами. Микеланджело стоило бы изваять его.

Хотя, он, пожалуй, исключил бы порванные кеды, поношенные джинсы или грязную футболку.

- Ты кто? – спросила она.

- Я Адам Малой, - ответил Адам. – Я живу вниз по дороге.

- А. Да. Я слышала о тебе. - Анафема протерла глаза. Адам привел себя в порядок.

- Миссис Хендерсон сказала, что за тобой нужен глаз да глаз, - продолжила она.

- Меня здесь хорошо знают, - признал Адам.

- Она сказала, что ты рожден для виселицы, - произнесла Анафема.

Адам улыбнулся. Дурная слава не была так же хороша, как и популярность, но все же гораздо лучше безызвестности.

- Она говорила, что ты – худший из всех Них, - добавила Анафема, глядя чуть веселее. Адам кивнул.

- Она сказала: «Вы смотрите за Ними, мисс, они - настоящая шайка бунтарей. А в этом юном Адаме полно от Старого Адама», - сообщила она.

- Почему вы плачете? – напрямик спросил Адам.

- А? А, я потеряла кое-что, - ответила Анафема. – Книгу.

- Я помогу вам найти ее, если хотите, - галантно предложил Адам. – Я вообще много знаю о книгах. Однажды я сам написал книгу. Это отличная книга. Почти на целых восемь листов. Она о том пирате, который был известным детективом. А еще я нарисовал картинки. – А потом, в порыве щедрости, добавил: - Если хотите, я дам вам почитать. Спорю, она гораздо увлекательнее, чем любая книга, которую вы потеряли. Особенно когда на космическом корабле появляется динозавр и начинает драться с ковбоями. Наверняка моя книга вас взбодрит. Она очень развеселила Брайана. Он сказал, что никогда еще так не веселился.

- Спасибо, уверена, это очень хорошая книга, - ответила она, навсегда завоевав любовь Адама. – Но мне не нужна помощь... думаю, уже слишком поздно.

Она задумчиво посмотрела на Адама.

- Полагаю, ты хорошо знаешь округу? – спросила она.

- На целые мили, - ответил Адам.

- Ты не видел двух мужчин на большой черной машине?

- Они ее украли? – спросил Адам, вдруг заинтересовавшись. Поимка банды международных книгокрадов станет отличным окончанием дня.

- Не совсем. Вроде как. То есть, они не нарочно. Они искали усадьбу Мэнор, но я заехала туда сегодня, и там никто ничего о них не знает. Кажется, там произошло что-то.

Она уставилась на Адама. Что-то в нем было странное, но она никак не могла уловить, что. У нее было острое чувство, что он важен, и что его нельзя так просто отпустить. Что-то в нем...

- Как называется ваша книга? – спросил Адам.

- «Хорошие и Аккуратные Предсказания Агнесс Безум, Ведьмы», - ответила Анафема.

- Ведь мы что?

- Нет. Ведьма. Как в «Макбете», - объяснила Анафема.

- Это я видел, - сообщил Адам. – Было очень интересно, со всеми этими королями. Боже. А что в них хорошего?

- «Хороший» раньше означало, ну, «идеальный». Или «точный». – Определенно что-то странное. Какая-то спокойная сила. Начинало казаться, что, если он был рядом, то все остальное, даже сама природа, отодвигалось на задний план.

Она жила здесь с месяц. За исключением миссис Хендерсон, которая теоретически присматривала за домом и, наверняка, рылась в ее вещах при малейшей возможности, она ни с кем не обменялась и дюжиной слов. Она позволила им считать себя художницей. Местность здесь была из тех, какую любят рисовать художники.

На самом деле, здесь было чертовски красиво. Вся окрестность одного этого поселка была просто роскошной. Если бы Тернер и Лендсир встретили в пабе Сэмюэля Палмера и создали бы подобное, а потом пригласили бы Стаббза нарисовать лошадей, лучше бы уже не получилось.

И это удручало, потому что именно здесь все и произойдет. Во всяком случае, если верить Агнесс. Книге, которую она, Анафема, соизволила потерять. Конечно, у нее были карточки, но это ведь не одно и то же.

Если бы Анафема в тот момент держала себя в руках и рассуждала здраво – а никто рядом с Адамом не мог рассуждать совершенно здраво – она бы заметила, что, как бы она ни начинала глубоко задумываться над ним, мысли утекали прочь, словно с гуся вода.

- Здорово! – сказал Адам, обдумывавший, что же это за хорошие и аккуратные предсказания. – Там говорится, кто выиграет скачки "Гранд нэшнл", да?

- Нет, - ответила Анафема.

- А про космические корабли там есть?

- Не слишком много.

- А роботы? – с надеждой спросил Адам.

- Увы.

- По мне, так не слишком-то хорошо, - заявил Адам. – Не понимаю, что такого будет в будущем, если там нет космических кораблей и роботов.

Примерно три дня, мрачно подумала Анафема. Вот что там будет.

- Хочешь лимонада? – предложила она

Адам колебался. Наконец, он решил взять быка за рога.

- Слушайте, простите, что спрашиваю, если это не личное, но вы – ведьма? – спросил он.

Анафема прищурилась. Так вот что высмотрела миссис Хендерсон.

- Кто-то может сказать и так, - ответила она, - Вообще-то, я оккультист.

- А. Что ж. Тогда ладно, - обрадовался Адам.

Она осмотрела его с ног до головы.

- Ты знаешь, что такое оккультист, да? – спросила она.

- А, да, - уверено кивнул Адам.

- Ну что ж, раз уж ты теперь счастлив, - произнесла Анафема. – Заходи. Мне самой не мешает выпить. И... Адам Малой?

- Да?

- Ты ведь думал «Ничего такого странного в моих глазах нет, незачем их рассматривать», так?

- Кто, я? – виновато переспросил Адам.

***

С Псом были проблемы. Он не хотел заходить в дом. Он припал к порогу и рычал.

- Давай же, глупый пес, - говорил Адам. – Это всего лишь старый Жасминовый коттедж. – Он сконфужено посмотрел на Анафему. – Обычно он делает все, что я прикажу, от и до.

- Ты можешь оставить его в саду, - предложила Анафема.

- Нет, - ответил Адам. – Он должен исполнять приказы. Я читал книгу. Дрессировка – это очень важно. Любую собаку можно выдрессировать, так там сказано. А мой отец сказал, что я могу его оставить, только если его выдрессирую. Так, Пес. Внутрь.

Пес заскулил и умоляюще посмотрел на него. Его щетинистый хвост пару раз ударил по полу.

Голос его Хозяина.

С огромной неохотой, будто бросаясь в самый яростный шторм, он перешагнул порог.

- Вот, - гордо сказал Адам. – Хороший мальчик.

И еще одна частичка Ада сгорела дотла...

Анафема закрыла дверь.

Над дверью Жасминового коттеджа всегда висела подкова, со времен самого первого владельца, что жил несколько веков назад; тогда свирепствовала «Черная смерть», и он считал, что любая защита не помешает.

Она проржавела и была покрыта слоями вековой краски. Так что ни Адам, ни Анафема не обращали на нее никакого внимания и не заметили, что она раскалилась до бела и теперь остывала.

===

Какао Азирафаля было ледяным.

Единственным звуком в комнате был шелест иногда переворачиваемых страниц.

То и дело стучали предполагаемые покупатели Интимных Книг, ошибавшиеся дверью. Он их игнорировал.

Время о времени он почти что был готов выругаться.

***

Анафема так и не обжилась в коттедже. Большая часть ее вещей громоздилась на столе. Выглядело это занятно. На самом деле казалось, будто какой-нибудь шаман только что получил кучу контрабандного научного оборудования.

- Здорово! – высказался Адам, потыкав в него. – А что это за штука с тремя ножками?

- Это теодолит, - донесся с кухни голос Анафемы. – Чтобы определять силовые линии.

- А это тогда что? – спросил Адам.

Она объяснила.

- Надо же, - сказал он. – Правда?

- Да.

- Повсюду?

- Да.

- Никогда их не видел. Удивительно – повсюду эти невидимые линии сил, а я их не вижу.

Адам не часто слушал, но он провел самые увлекательные двадцать минут в своей жизни, или, по крайней мере, в этот день. Никто в семействе Малых не трогал дерева и не бросал соль через плечо. Единственной уступкой сверхъестественному было неуверенное признание, когда Адам был помладше, того, что Дед Мороз спускался по каминной трубе[3].

Он жаждал чего-нибудь более оккультного, нежели Праздник Урожая. Его мозг впитывал ее слова, точно стопка промокашек – воду.

Пес лежал под столом и рычал. Он начинал серьезно сомневаться насчет самого себя.

Анафема верила не только в силовые линии, но еще и в тюленей, китов, велосипеды, тропические леса, цельнозерновой хлеб, переработку бумаги, белых южноафриканцев вне Южной Африки и американцев вне, практически, любого места, вплоть до Лонг-Айленда. Она не разделяла свою веру на части. Они все сливались в одну гигантскую цельную веру, по сравнению с которой вера Жанны д’Арк казалась не более чем бесполезной штукой. По любой шкале сворачивания гор она могла передвинуть, по крайней мере, пол-альпа[4].

При Адаме никто раньше не употреблял слов «окружающая среда». Южноамериканские тропические леса были для него закрытой книгой, а она даже не была напечатана на переработанной бумаге.

Он перебил ее только однажды, чтобы согласиться со взглядами на ядерную энергию:

- Я был однажды на атомной электростанции. Там было скучно. Никакого зеленого дыма и булькающей всячины в пробирках. Нельзя так, чтобы ничего не булькало, когда люди такой путь проделали, чтобы увидеть это, а там просто стояла куча людей даже без космических скафандров.

- Они занимаются бульканьем, когда посетители уезжают домой, - сурово заявила Анафема.

- Хех, - хмыкнул Адам.

- С этим нужно покончить.

- Так им и надо, раз они не булькают, - сказал Адам.

Анафема кивнула. Она все еще пыталась определить, что же такого странного было в Адаме, а потом вдруг поняла.

У него не было ауры.

Она была настоящим экспертом по аурам. Она могла их увидеть, если смотрела достаточно твердо. Они представляли собой слабое свечение вокруг головы человека, и, согласно книге, которую она прочитала, их цвет говорит о здоровье и общем самочувствии. У всех есть аура. У подлых, замкнутых людей она представляет собой слабый трепещущий абрис, тогда как у открытых творческих натур может тянуться от тела на несколько дюймов.

Она никогда не слышала, чтобы у кого-нибудь не было ауры, но у Адама она ее не видела вовсе. И все же он казался веселым, полным энергии и таким же уравновешенным, как и гироскоп.

Может, я просто устала, подумала она.

В любом случае, она была довольна, найдя такого чудесного ученика, и даже одолжила ему несколько журналов «Новый Водолей», который издавал один из ее друзей.

Они изменили его жизнь. По крайней мере, на этот день.

К удивлению своих родителей спать он пошел рано, а потом долго еще лежал под одеялом с фонариком, журналами и пакетом лимонных леденцов. Время от времени из безжалостно жующего рта доносилось «Отлично!».

Когда сели батарейки, он вынырнул в темную комнату и лежал, положив голову на руки, вероятно, рассматривая эскадрилью истребителей X wing™, свешивающихся с потолка. Они мягко покачивались от ночного ветра.

Но Адам смотрел вовсе не на них. Он видел ярко освещенную панораму собственного воображения, которая кружилась, точно ярмарочная площадь.

Это не тетя Венслидейла и не ее бокал. Этот вид оккультизма был гораздо интереснее.

Кроме того, Анафема ему нравилась. Конечно, она была очень старой, но если Адаму кто-то нравился, ему хотелось сделать его счастливым.

Он думал, как сможет осчастливить Анафему.

Ранее полагалось, что мир меняют вещи вроде огромных бомб, безумных политиков, страшных землетрясений или же великих переселений народов, но теперь стало понятно, что этих старомодных идей придерживаются лишь люди, совершенно не знакомые с новейшими взглядами. На самом деле, согласно теории Хаоса, мир меняют незначительные вещи. В амазонских джунглях бабочка хлопает крыльями – а потом буря разрушает пол-Европы.

Где-то в мыслях спящего Адама появилась бабочка.

Может (а может, и нет), пойми она одну вполне очевидную причину, Анафема бы знала, почему не смогла увидеть ауру Адама.

По той же самой причине люди на Трафальгарской площади не видят Англии.

***

Сработала сигнализация.

Конечно, нет ничего особенного в том, что в диспетчерской атомной электростанции срабатывает сигнализация. Это происходит постоянно. И все потому, что существует множество приборов и счетчиков и всего прочего, так что что-нибудь важное просто останется незамеченным, если оно хотя бы не будет пикать.

А для работы главного инженера смены требуются солидные, квалифицированные, хладнокровные люди, такие, которые при аварии точно не бросятся кратчайшим путем на автостоянку. В общем, люди, которые создают впечатление, что курят трубку, даже когда ее нет.

В диспетчерской атомной станции в Поворте было три часа утра – обычно тихое время, когда делать особенно нечего – только заполнять журнал и слушать отдаленный рев турбин.

До сих пор.

Гораций Гусак посмотрел на сверкающие красные огни. Потом посмотрел на приборы. Потом на лица своих сотоварищей. Потом поднял глаза на огромный счетчик в дальнем конце комнаты. Четыреста двадцать практически безопасных и довольно дешевых мегаватт покидали станцию. Согласно другим приборам их ничто не производило.

Он не сказал «Это странно». Он бы не сказал «Странно», даже если бы мимо на велосипедах проехало стадо овец, играющих на скрипках. Подобные вещи главный инженер произносить не должен.

А сказал он следующее:

- Альф, лучше позвонить управляющему.

Прошло три насыщенных часа. Они включали звонки по телефону, сообщения по телексу и факсу. Один за другим были разбужены двадцать семь человек, а они в свою очередь подняли еще пятьдесят трех, поскольку, когда человека будят по тревоге в 4 утра, он хочет знать лишь одно – что он не один.

В любом случае, необходимо получить множество разрешений, прежде чем открыть ядерный реактор и заглянуть внутрь.

Они их получили. Открыли. Заглянули внутрь.

- Этому должно быть разумное объяснение, - сказал Гораций Гусак. – Пять сотен тонн урана не могли просто встать и выйти вон.

Счетчик в его руке должен был надрываться. Вместо этого он время от времени равнодушно тикал.

Там, где должен был находиться реактор, теперь было пустое место. Здесь можно было бы неплохо сыграть в сквош.

В самом центре на ярком холодном полу лежал одинокий лимонный леденец.

Снаружи в пещеристом турбинном зале ревели машины.

А в сотне миль от них Адам Малой перевернулся во сне.

__________________

[1] Не имело значения, как эта четверка называла свою банду – часто имя менялось под влиянием того, что Адам читал или смотрел накануне (Отряд Адама Малого; Адам и Ко; Банда «Дырка в Меле»; Действительно Известная Четверка; Лига Настоящих Супергероев; Банда Карьера; Тайная Четверка; Тэдфилдская Лига Справедливости; Галаксатронцы; Справедливая Четверка; Бунтари). Все остальные хмуро называли их «Они», и, в конце концов, так же стали и они сами.



[2] Жирный Джонсон был грустным ребенком-переростком. Такие есть в каждой школе; не то чтобы толстые – они просто большие и носят одежду почти того же размера, что и их отцы. Бумага рвалась под его громадными пальцами, ручки ломались. Дети, с которыми он пытался играть в тихие дружеские игры, в конце концов, оказывались под его огромной пятой, и Жирный Джонсон практически из самозащиты стал задирой. В конце концов, лучше слыть задирой, что подразумевает хоть какой-нибудь контроль, нежели считаться неуклюжим олухом. Для преподавателя физкультуры он был настоящей бедой, поскольку, если бы Жирный Джонсон хотя бы чуть-чуть заинтересовался спортом, то школа могла бы выиграть чемпионат. Но Жирный Джонсон так и не нашел подходящую для себя игру. Вместо этого он тайно посвящал время своей коллекции тропических рыбок, которая занимала первые места. Жирный Джонсон был одного возраста с Адамом Малым, вплоть до нескольких часов, и его родители никогда ему не рассказывали, что он был усыновлен. Видите? Вы были правы насчет детей.



[3] Если бы Адам тогда полностью владел своими силами, то Рождество Малых было бы испорчено мертвым толстым человеком, застрявшим вверх ногами в трубе центрального отопления.



[4] Стоит отметить, что большинство людей редко могут сдвинуть более 0,3 альп (30 санти-альп). Вера Адама колебалась от двух до пятнадцати тысяч шестисот сорока Эверестов.

в догонку

Будем считать что Пес. (вывернутого уха под рукой больного (я в типиратурном смысле) клоуна тогда не было, так что нарисовалось одно завернутое ))

@темы: Мастер, Добрые Предзнаменования

---

Опять инкви-издевательское

А в холодильнике уже третью неделю лежит бааальшой пломбир ((

---

Лис

Представляешь, он совершенно серьезно спросил как пишется слово Сатана - через О или через А?



Йорик

Наверное Сотона пошло от того, что он стал пользоваться сотовой связью?



Лис

Точно! Мобильники - от лукавого!

***

Йорик

представляешь, эта дура седня заработала! и я ведь ее даже не открывала...



LaGatita

ася?)



Йорик

клава!

@музыка: Мельница - Оборотень

@настроение: ...выпей, может выйдет толк... (да пью, пью..)

---

About_new_part

Веpoятнее_всегo_в_ближайшее_вpемя_не_будет.у_мя_сдoх_самидогадайтесьчто_и_еще_тpи_буквы.

Вообщет_она_кнечно_готова_уже,но_бетить_npи_nеpечитке_будет_неудобно.Ибо_17й_и_31й_букв_нет_вообще("p"_еще_можно_както_заменить)

@музыка: Арефьева - Контролеры

@настроение: Увы_и_ах(((

---

Если бы только можно было дать памяти милостыню, чтобы она, наконец, отстала...

---

Прислали тут мне в локалке список фильмов.. Самое интересное:

Человек-акула_Человек-комар_Человек-личинка_Человек-скелет

Это что же, и есть ЭВОЛЮЦИЯ???

@настроение: а вы говорите "человек разумный"...

---

Сенсация! (тем, кого это касается)

Из жизни Ньютона Пульцифера (Good Omens™) пропало целых три года: одиннадцать лет назад ему было 12, а сейчас аж 26. Наверное, все же, дабы избежать путаницы и странных вопросов, придется менять паспортные данные.

Вот только с какой стороны...

@музыка: Станция Мир - Вавилон

---

Клоунско-Лисовское

- Эх и эх... Мало того, что лентяй, так ты еще и клептоман..

- Так ведь это хорошо - все в дом, все в дом.

- Но ведь чаще же - так леень, так леень

@настроение: ...спааать...

---

Спешали фор: кому-то там

"Мир победит войну!"

Мальчик Петя в туалете

подавился сигаретой

и за это весь отряд

исключен из октябрят!



Припев: Мир победит. победит войну (2р.)



Я вчера наелся меду -

ах, какая благодать!

Облепили пчелы ж..пу

даже дырки не видать!



Если всю мочу собрать,

действуя умело,

можно солнце о...ть -

вот бы зашипело!



Я стою у ресторана.

Замуж поздно, сдохнуть - рано

Лучше я пойду в поход,

может, кто и подберет



Шла я лесом, вижу чудо

Чудо грелося у пня.

Не успела оглянуться,

чудо ля-ля-ля меня.



Шла я лесом, вижу черта

Черт уху себе варил.

Котелок на ля повесил,

а из ж...ы дым валил.



Вышел заяц на крыльцо

почесать свое яйцо.

Сунул руку - нет яйца!

Так и ля-ля-ля с крыльца.



Заглянул он под крыльцо,

видит там свое яйцо,

не одно, а целых пять!

так и ля-ля-ля опять.



Если б я имел коня,

это был бы номер

Если б конь имел меня,

я б, наверно, помер!



Вот те молот, вот те серп -

это наш советский герб

Хочешь жни, а хочешь - куй,

все равно получишь ОРДЕН!



На заборе сидит кот,

под забором - киска.

У кота болит живот,

а у киски - голова.



А теперь споемте хором,

то что пишут на заборах,

от чего дрожит бужуй?

Это слово - слово МИР!

---

Были в Москве. В "Красном клубе" (или как там? у курского вобщ магаз) видели куклу-ведьму. С явно-таки зашитым ртом стежки на губах аж видно.

Меня преследует инквизиция... (((

@музыка: Арефьева - Колокольчики-бубенчики

@настроение: ...прежде первых слов онемевшая...

---

10 (радуйтесь)

У Азирафаля, как и у многих торговцев Сохо, специализирующихся на редких книгах для проницательных покупателей, имелась задняя комната, но там было собрано гораздо более сокровенное, нежели то, что обычно можно обнаружить в целлофановых пакетах для Покупателя, Который Знает, Что Ему Нужно.

Он особенно гордился своими книгами пророчеств.

Как правило, в первом издании.

И каждая – с подписью.

У него был Роберт Никсон[1], и Цыганка Марта, и Игнатий Сибилл, и Старый Отвел Бинс. Нострадамус написал: «Маему стараму другу Азерафелю, с Лушими пожеланиями»; Матушка Шиптон пролила напиток на свой экземпляр; а в углу в шкафу с климат-контролем находился подлинный свиток, исписанный нетвердой рукой Святого Иоанна Богослова Патмосского, чье «Откровение» во все времена оставалось бестселлером. Азирафаль считал его приятным человеком, хотя и несколько помешанным на странных грибах.

Чего в коллекции не было, так это «Хороших и Аккуратных Предсказаний Агнесс Безум», и Азирафаль вошел в комнату, держа книгу, как ярый филателист может держать «Синий Маврикий»[*], оказавшийся на открытке от тетушки.

Он никогда прежде не видел этой книги, но слышал о ней. Все торговцы, что, учитывая высокую специфичность дела, составляло около двенадцати человек, слышали о ней. Ее существование было сродни пустоты, вокруг которой сотни лет крутились всевозможные странные истории. Азирафаль понимал, что не совсем уверен, возможно ли крутиться вокруг пустоты, но его это не волновало; по сравнению с «Хорошими и Аккуратными Предсказаниями Агнесс Безум» дневники Гитлера казались просто, ну, стопкой фальшивок.

Его руки почти не дрожали, когда он положил ее на стойку, надел пару хирургических перчаток и благоговейно открыл ее. Азирафаль был ангелом, но, кроме того, он почитал книги.

Страница гласила:

Харошие и Аккуратные Предзказания Агнесс Безум.

Шрифтом помельче:

Точноя и Безашибочноя Опясание Сабытий

от Дня Сягодняшнего До Канца Мира Сего.

Шрифтом крупнее:

Содержит Множество Чудес Разлишных

и заповедей для Женщин

Другим шрифтом:

Гораздо полнее, чем публикавались до сих пор

Шрифтом помельче, но заглавными буквами:

КАСАЮЩИЕСЯ СТРАННЫХ ВРЕМЕН ГРЯДЮЩИХ

Несколько ужасным курсивом:

И событий Чудесных

Опять шрифтом покрупнее:

«Напаминают лучщие из произвидений Нострадамуса»

–Урсула Шиптон

Пророчества были пронумерованы, и было их более четырех тысяч.

- Спокойно, спокойно, - бормотал про себя Азирафаль. Он ушел на маленькую кухоньку, приготовил какао и сделал несколько глубоких вдохов.

Потом вернулся и прочел выбранное наугад пророчество.

Через сорок минут какао было все еще нетронутым.

***

Рыжая женщина, сидевшая в углу бара в отеле, была самым успешным военным корреспондентом в мире. Теперь у нее был паспорт на имя Кармин Цюйгибер, и она отправлялась туда, где идет война.

Ну. Более-менее.

На самом деле, она отправлялась туда, где войн нет. А прибывала уже туда, где они идут.

Она не была хорошо известна, если только не в узких кругах. Соберите полдюжины военных корреспондентов в баре в аэропорту, и их разговор, точно как компас, указывающий на север, будет вращаться вокруг Мурчинсона из «Нью-Йорк Таймз», Ван Хорна из «Ньюсвика», Анфорта из Ай-Ти-Эн. Это Военные Корреспонденты среди военных корреспондентов.

Но когда Мурчинсон, и Ван Хорн, и Анфорт сталкиваются в выгоревшей лачуге в Бейруте, или Афганистане, или Судане, продемонстрировав друг другу свои шрамы и немного выпив, они начинают благоговейно сплетничать о «Рыжей» Цюйгибер из еженедельника «Нэшнл Вёрлд».

- Эта тупая газетенка, - скажет Мурчинсон, - они черт возьми, даже не догадываются, что им черт возьми, досталось.

Вообще-то в еженедельнике «Нэшнл Вёрлд» знали, чем обладают: у них был Военный Корреспондент. Они просто не знали, зачем она, или что с ней теперь делать.

Типичный еженедельник «Нэшнл Вёрлд» поведает миру, как лицо Иисуса появилось на сдобной булочке, купленной в «Макдональдсе» в Де-Мойне, со картинкой булочки; как Элвиса Пресли видели работающим во «Властелине бургеров» в Де-Мойне; как прослушивание записей Элвиса излечило домохозяйку из Де-Мойна от рака; что оборотни, наводнившие Средний Запад, на самом деле потомки благородных женщин-пионеров, изнасилованных бигфутами; что Элвиса в 1976 году забрали инопланетяне, потому что он был слишком хорош для этого мира[2].

Таков он, еженедельник «Нэшнл Вёрлд». Они продавали четыре миллиона экземпляров в неделю, и им нужен был Военный Корреспондент, как и эксклюзивное интервью с Генеральным Секретарем Объединенных Наций[3].

Так что они платили Рыжей Цюйгибер огромную сумму денег, дабы она выискивала войны, и игнорировали пухлые, плохо напечатанные конверты, что она время от времени присылала им со всех сторон света, чтобы оправдать свои – обычно вполне обоснованные – денежные притязания.

Они объясняли это тем, что, как им казалось, она не была очень уж хорошей военной корреспонденткой, хотя, несомненно, и самой привлекательной, что имело большое значение в «Нэшнл Вёрлд». Ее репортажи всегда были о том, как куча парней стреляют друг в друга, и не было никакого понимания политики, и, самое главное, Человеческих Интересов.

Время от времени они передавали одну из ее статей литературному обработчику, чтобы привести ее в порядок. («Иисус предстал перед девятилетним Мануэлем Гонзалесом во время ожесточенного боя в Рио-Конкорса, и велел ему идти домой, потому что его мама волнуется за него. «Я знал, что это Иисус, - говорит отважный ребенок, - потому что он выглядел точно так же, как когда его портрет чудесным образом появился на моей коробке для завтраков»).

По большей части еженедельник «Нэшнл Вёрлд» оставлял ее в покое и аккуратно складывал ее статьи в корзину.

Мурчинсона, и Ван Хорна, и Анфорта это не волновало. Все, что они знали, было то, что, где бы ни разгоралась война, мисс Цюйгибер оказывалась там первой. Практически, заранее.

- Как она это делает? – недоверчиво спрашивают они друг друга. – Как, черт подери, она это делает? - И их глаза будут встречаться и тихо говорить: если бы она была машиной, то это была бы «Феррари», она из тех женщин, которых представляешь в роли прелестной супруги коррумпированного генералиссимуса в разваливающейся стране Третьего Мира, а она ошивается с ребятами вроде нас. Мы счастливчики, а?

Мисс Цюйгибер просто улыбалась и покупала всем по выпивке, за счет «Нэшнл Вёрлд». И смотрела, как вокруг нее начинали драться. И улыбалась.

Она была права. Журналистика как раз для нее.

Даже так, всем нужен выходной, а у Рыжей Цюйгибер был первый за одиннадцать лет.

Она отдыхала на маленьком острое в Средиземном море, который наживался на туризме, и это само по себе было странно. Рыжая, казалась одной из тех женщин, что отдыхают на островке поменьше Австралии только потому, что знакомы с мужчиной, которому он принадлежит. И если бы вы месяц назад сказали какому-нибудь островитянину, что приближается война, он бы посмеялся над вами и попытался бы продать пальмовую подставку для бутылок или изображение бухты, сделанное из ракушек; так было тогда.

Теперь же было иначе.

Теперь из-за серьезного религиозно-политического спора на счет того, какой же из четырех маленьких стран на континенте он принадлежит, остров разделился на три части, статуя Девы Марии на городской площади была разбита, а с туризмом – покончено.

Рыжая Цюйгибер сидела в баре в отеле «Паломар дел Соль», попивая то, что могло бы сойти за коктейль. В углу играл уставший пианист, а официант в парике тихо напевал в микрофон:



«ЖЫЫЫЫЫЫЫЫЫл-был-у-бабушки

СЕРЫЙ КААААЗЕЛ

ООООООчень-грустен-он-был-ведь

СЕРЫЙ КААААЗЕЛ...»



В окно влетел человек с ножом в зубах, автоматом Калашникова в одной руке и гранатой в другой.

- Йа объявяю этот отей шопштвенноштью... – он остановился. Вынув изо рта нож, он начал заново: - Я объявляю этот отель собственностью Турецкой либеральной партии!

Последние два туриста, оставшиеся на острове[4], забрались под столик. Рыжая вынула из своего напитка вишенку, поднесла к алым губам и высосала ее так, что нескольких мужчин в комнате пробрал холодный пот.

Пианист встал, наклонился к инструменту и достал старинный пулемет.

- Этот отель уже является собственностью Греческой территориальной бригады! – крикнул он. – Одно неверное движение – и ты покойник!

У двери послышался шум. Там стоял огромный чернобородый человек с золотой улыбкой и настоящим древним пулеметом Гатлинга, а за его спиной виднелась группа таких же огромных, хотя и менее впечатляюще вооруженных людей.

- Этот стратегически важный отель, годами бывший символом турецко-греческих фашистских империалистов, наживавшихся на чертовом туризме, отныне является собственностью Итальяно-мальтийских борцов за свободу! – вежливо пророкотал он. – А теперь мы всех убьем!

- Бред! – отозвался пианист. – Он не является стратегически важным. Просто здесь отличный винный погреб!

- Он прав, Педро, - кивнул человек с Калашниковым. – Поэтому-то он и нужен нашим. Эль генерал Эрнесто де Монтойя сказал мне так, он сказал: «Фернандо, война окончится к субботе, и парням нужно будет расслабиться. Заскочи в отель «Паломар дел Соль» и захвати его в качестве трофея, хорошо?»

Бородач покраснел.

- Он черртовски важен стратегически, Фернандо Чианти! Я нарисовал большую карту острова, и он как раз посредине, что делает его черртовски очень важным стратегически, и не спорьте со мной.

- Ха! – отозвался Фернандо. – Ты можешь еще сказать, что, потому как окна дома Малыша Диего выходят на декадентский капиталистический частный нудистский пляж, он стратегически важен!

Пианист сильно покраснел.

- Мы захватили его этим утром, - признался он.

За этим последовала тишина.

В тишине раздался тихий вкрадчивый звук. Рыжая сняла ногу с ноги.

Адамово яблоко пианиста запрыгало вверх и вниз.

- Ну, он довольно важен стратегически, - произнес он, стараясь не замечать женщину на стуле. – То есть, если кто-нибудь высадит на него субмарину, вам захочется быть где-нибудь, где можно будет увидеть ее всю.

Тишина.

- Ну, он гораздо более важен стратегически, чем этот отель, - закончил он.

Педро зловеще откашлялся.

- Следующий, кто скажет что-нибудь. Хоть что-нибудь. Покойник. – Он усмехнулся. Поднял свой пулемет. – Так. Теперь – все к стене.

Никто не двинулся. Они его больше не слушали. Они прислушивались к тихому невнятному монотонному бормотанию, что доносилось из коридора за ним.

В группе в дверях зашаркали. Они, казалось, старались стоять смирно, но их неумолимо оттесняло бормотание, которое начало превращаться в разборчивую фразу.

- Вы позволите, джентльмены, что за ночка, а? Трижды обошел остров кругом, едва нашел вас, указатели здесь не считаются важными, а? И все же, в конце концов, нашел, пришлось спрашивать четыре раза, потом отправился на почтамт, там всегда знают, хотя им и пришлось нарисовать мне карту, где-то здесь она...

Спокойно проскользнув мимо вооруженных людей, точно щука сквозь форелевый пруд, в комнату вошел невысокий человек в очках и синей форме, в руках он держал длинную тонкую бандероль, завернутую в бумагу и обвязанную бечевкой. Единственной его уступкой местному климату были коричневые пластиковые сандалии с открытыми носами, хотя зеленые шерстяные носки выдавали глубокое врожденное недоверие к заграничной погоде.

На нем была фуражка с большими белыми буквами: «Интернэшнл Экспресс».

Он не был вооружен, но его никто не тронул. Никто даже не навел на него ружье. Все просто смотрели.

Человечек осмотрел комнату, бегло взглянул на лица, перевел взгляд на свой планшет; а затем подошел прямо к Рыжей, все еще сидевшей на стуле.

- Посылка для вас, мисс, - сказал он.

Рыжая приняла ее и начала развязывать бечевку.

Курьер «Интернэшнл Экспресс» осторожно кашлянул и протянул журналистке замусоленную квитанцию и желтую шариковую ручку, присоединенную к планшету пружинкой.

- Нужно подписать, мисс. Вот здесь. Полное имя здесь, печатными буквами, подпись – ниже.

- Разумеется. – Рыжая неразборчиво подписала квитанцию, затем написала имя. Это было вовсе не «Кармин Цюйгибер». Имя было гораздо короче.

Человек поблагодарил ее и вышел, бормоча: мило у вас тут, господа, всегда думал выбраться сюда в отпуск, извините за беспокойство, простите, господа... и он ушел из их жизни так же спокойно, как и вошел.

Рыжая развернула посылку. Люди начали собираться вокруг, чтобы хорошенько все рассмотреть. Внутри был огромный меч.

Она осмотрела его. Это был очень простой меч, длинный и острый; он казался старым и неиспользованным, и в нем не было ничего декоративного или впечатляющего. Этот меч не был волшебным и не придавал силы и мощи. Он был определенно создан, чтобы резать, рубить, крошить, желательнее всего убивать, или же, при случае, перекалечить огромное число людей. Вокруг него чувствовалась неописуемая аура ненависти и угрозы.

Рыжая взяла эфес в изящную ухоженную руку и поднесла меч к глазам. Клинок сверкнул.

- Ааатлично! – произнесла она, вставая со стула. – Наконец-то.

Она допила коктейль, опустила меч на плечо и обвела взглядом озадаченные группировки, которые теперь совершенно окружили ее.

- Простите, что бросаю вас, ребят, - произнесла она. – Была бы рада остаться и узнать вас получше.

Собравшиеся мужчины вдруг поняли, что они не хотят узнать ее получше. Она была прекрасна, но красота ее была сродни лесному пожару: что-то, чем хочется восторгаться на расстоянии, но никак не вблизи.

И у нее в руках был меч, а улыбка напоминала лезвие ножа.

В комнате было много ружей, и они, медленно, с дрожью, уставились ей в грудь, и в спину, и в голову.

Они совершенно окружили ее.

- Не двигаться! – рявкнул Педро.

Остальные кивнули.

Рыжая пожала плечами и начала идти вперед.

На каждом курке, точно по собственному согласию, напряглись пальцы. Воздух наполнился свинцом и запахом пороха. Бокал Рыжей разбился у нее в руке. Оставшиеся в комнате зеркала разлетелись вдребезги. Часть потолка обрушилась.

И все закончилось.

Кармин Цюйгибер повернулась и посмотрела на тела вокруг так, словно у нее не было ни малейшего представления, как они здесь оказались.

Она слизнула с ладони каплю крови – чьей-то крови – алым кошачьим языком. И улыбнулась.

Она вышла из бара, и ее каблуки застучали по плитке так, точно где-то вдалеке били молотки.

Два туриста выбрались из-под стола и взглянули на побоище.

- Ничего бы не случилось, если бы мы как всегда поехали в Торремолины, - печально заявил один голос.

- Иностранцы, - вздохнул другой. – Они просто не такие как мы, Патриция.

- Значит, решено. В следующем году мы едем в Брайтон, - заявила миссис Трелфол, совершенно упустив из виду всю важность произошедшего.

Это значило, что никакого следующего года не будет.

Если уж на то пошло, шансы, что будет следующая неделя, резко снижались.

_____________

[1] Полоумный, живший в шестнадцатом веке, ни коим образом не связанный с каким бы то ни было президентом США.



[2] Как ни удивительно, одна из этих историй действительно является правдой



[3] Интервью взяли в 1983, и было оно следующим:

В: Так вы – Секретарь Объединенных Наций?

О: Si

В: Когда-нибудь видели Элвиса?



[4] Мистер и миссис Трелфол, Пэйнтон, Вязовая улица, 9. Они всегда считали, что во время отпуска незачем читать газеты и слушать новости – нужно просто держаться от них подальше и все. И, благодаря несварению мистера Трелфола, и тому, что миссис Трелфол в первый же день слегка обгорела на солнце, они впервые за полторы недели вышли из номера гостиницы.



Аннотации:

[*] Марка "Синий Маврикий" была выпущена в 1848 г. - на голубом фоне моря изображена в профиль королева Виктория и надпись "Post Office" вместо "Post Paid" - говорят, что эта ошибка была самой известной в истории филателии. Марки с этой ошибочной надписью считаются самыми редкими, а значит, самыми ценными, их стоимость достигает баснословных сумм. В настоящее время в мире насчитывается всего 4 экземпляра этих марок, одна них была приобретена в 1995 г. одним из Музеев Почты в Гааге.

@музыка: Арефьева - Поцелуй в глаза

@настроение: ...смотри мне в лицо, живой человек...

@темы: Мастер, Добрые Предзнаменования

---

Да, мы такая нация. Мы Гитлера до самоубийства довели.

---

...а пока ждете 10ю часть...

Первые две - автор(с)тво Люлюхи

"В Начале..."

и еще раз

дальше откуда-то с просторов инета

и опять...

Всадники

обложка

Странная синяя/красная штука вокруг "666" на твердой обложке британского издания «Добрых предзнаменований» на самом деле является картой лондонской кольцевой автострады М25, упомянутой в книге как «доказательством тайного вмешательства Сатаны в дела Человечьи». (Аннотации)

кодовое название - гес ху из кто

@музыка: Юта - Падать

@настроение: An me ludit amabilis insania? = He обманывает ли меня отрадное безумие?

---

@музыка: Nightwish - Elvenpath

---

С четвергом покончено. Осталось два дня с эээ... эпилогом.

Может, на днях выложу очередную часть (радуйся, Сириус ) В общем-то с четверга там начинается самое интересное...

А вы знаете, почему люди

на Трафальгарской площади

не видят Англии?

@музыка: Леонидов - Четверг

@настроение: ...и совсем уж неизвестно, будут ли вообще суббота с воскресеньем, так что - зажигай в четверг!...