Гласных не досталось
Они неслись по шоссе, точно ангелы разрушения, что было вполне логично.
Они не слишком-то торопились, если уж разобраться. Четверо из них придерживались скорости в 105 миль в час, точно они были уверены, что без них шоу начаться не может. Это так. У них есть все время этого мира, если уж на то пошло.
Сразу за ними ехали четверо других байкеров: Большой Тед, Кочегр, Пигбог и Сказз.
Они ликовали. Теперь они стали настоящими Ангелами Ада, и они ехали в тишине.
Вокруг них гремела гроза, громыхали машины, хлестал ветер и дождь. Но за Всадниками следовала тишина, чистая и мертвая. Ну, почти чистая. И абсолютно мертвая.
Ее нарушил Пигбог, крикнувший Большому Теду.
- И кем ты тогда будешь? – хрипло спросил он.
- Что?
- Я говорю, кем...
- Это я слышал. Дело не в том, что ты сказал. Все слышали, что ты сказал. Что ты имел в виду, вот что мне хотелось бы знать.
Пигбог пожалел, что не слишком много внимания уделил Откровению.
Знай он, что будет там, он прочел бы его внимательнее.
- Я хочу сказать вот что: они – Четыре Всадника Апокалипсиса, так?
- Байкера, - поправил Кочегр.
- Точно. Четыре Байкера Апокалипсиса. Война, Голод, Смерть и, и тот, другой. Загрязнение.
- Ага? И?
- И они не против, что мы поедем с ними, так?
- Так?
читать дальше- Так что мы – Четыре других Всад... Байкера Апокалипсиса. Так что – кто мы?
За этим последовала пауза. Мимо, по другой стороне дороги, проносились огни машин, вспышки молний прорезали облака, и тишина была почти абсолютной.
- Могу я тоже быть Войной? – спросил Большой Тед.
- Конечно, нет. Как ты можешь быть Войной? Она – Война. Ты должен быть кем-то другим.
Большой Тед нахмурился, мучительно задумавшись.
- Т.Т.П, - наконец, сказал он. – Я – Тяжкие Телесные Повреждения. Это я. Вот. Кем вы собираетесь быть?
- Могу я быть Хламом? – спросил Сказз. – Или Стеснительными Личными Проблемами?
- Хламом – нельзя, - сказал Тяжкие Телесные Повреждения. – Это все у него, у Загрязнения. Хотя можешь взять второе.
Они ехали дальше в тишине и мраке, лишь в нескольких сотнях ярдов впереди красным светом горели задние огни Четверых.
Тяжкие Телесные Повреждения, Стеснительные Личные Проблемы, Пигбог и Кочегр.
- Я хочу быть Жестоким Обращением с Животными, - сказал Кочегр. Пигбог задумался, был ли он «за» или «против» этого. Не то чтобы это имело какое-то значение.
А теперь настала очередь Пигбога.
- Я, э... думаю, я буду этими, автоответчиками. Они довольно ужасны, - сказал он.
- Ты не можешь быть Автоответчиками. Что это за Байкер Репокалипсиса – Автоответчики? Это глупо, так то.
- Нет! – рассердился Пигбог. – Это все равно что Война, и Голод, и все такое. Это жизненная проблема, так? Автоответчики. Я терпеть не могу чертовы автоответчики.
- Я тоже ненавижу Автоответчики, - добавил Жестокое Обращение с Животными.
- Заткнись, - сказал Т.Т.П.
- А можно я свое сменю? – спросил Стеснительные Личные Проблемы, напряженно думавший все это время. – Я хочу быть Вещами, Которые Не Работают Нормально, Даже Когда по Ним Стукнешь.
- Ладно, меняй. Но ты не можешь быть автоответчиками, Пигбог. Выбери что-нибудь другое.
Пигбог задумался. Он уже жалел, что поднял этот вопрос. Это походило на школьное интервью по профессиональной ориентации. Он задумался.
- Действительно крутые люди, - наконец, сказал он. – Ненавижу их.
- Действительно крутых людей? – переспросил Вещи, Которые Не Работают Нормально, Даже Если Хорошенько по Ним Стукнуть.
- Ага. Ну, знаешь. Те, что показывают по телеку, с дурацкими прическами, только на них они не смотрятся по-дурацки, потому что они на них. Они носят мешковатые костюмы, и ты не можешь говорить, что они – кучка идиотов. То есть, мне, к примеру, каждый раз, как их вижу, хочется провести их лицо сквозь колючую проволоку, очень медленно. И вот, что я думаю. – Он сделал глубокий вдох. Он был уверен, что это его самая длинная речь в жизни [1]. – Вот, что я думаю. Если уж они меня так бесят, они, наверняка, достают и всех остальных.
- Ага, - кивнул Жестокое Обращение с Животными. – И все они носят темные очки, даже если они им не нужны.
- И едят плавленый сыр, и это дурацкое чертово безалкогольное пиво, - добавил Вещи, Которые Не Работают Нормально, Даже Если Хорошенько по Ним Стукнуть. – Ненавижу эту дрянь. Что за смысл пить, если тебя потом не вырвет? Эй, я вот что подумал. Можно я еще раз поменяю, хочу стать Безалкогольным Пивом?
- Обойдешься, - заявил Тяжкие Телесные Повреждения. – Ты раз уже менял.
- В общем вот, - сказал Пигбог. – Вот почему я хочу быть Действительно Крутыми Людьми.
- Ладно, - согласился его главарь.
- Не понимаю, почему я не могу быть чертовым Безалкогольным Пивом, если я хочу.
- Заткнись.
Смерть, Голод, Война и Загрязнение ехали в сторону Тэдфилда.
И Тяжкие Телесные Последствия, Жестокое Обращение с Животными, Вещи, Которые Не Работают Нормально, Даже Если Хорошенько по Ним Стукнуть Но Втайне Безалкогольное Пиво и Действительно Крутые Люди ехали вместе с ними.
Стоял сырой, грозовой субботний полдень, и мадам Трэйси чувствовала себя очень оккультно.
Она надела струящиеся одежды, а на плите уже стояла полная кастрюля брокколи. Комнату освещали четыре свечи, каждая из которых была аккуратно установлена в покрытых воском бутылках по углам гостиной.
В гостиной были еще три человека. Миссис Ормерод из Белсайз-Парк в темно-зеленой шляпке, которая в прошлой жизни могла быть цветочным горшком; мистер Скроджи, худой, мертвенно-бледный, с выпученными бесцветными глазами; и Юлия Петли из «Прически Сегодня» [2], парикмахер с Хай-стрит, только закончившая школу и уверенная что сама обладает скрытыми оккультными способностями. И, чтобы усилить их, Юлия начала носить слишком много серебряных украшений и накладывать на глаза зеленые тени. Ей казалось, она выглядит мистичной, мрачной и романтичной, и так бы оно и было, если бы она похудела фунтов на тридцать. Она была уверена, что у нее анорексия, поскольку каждый раз смотрясь в зеркало, она и впрямь видела толстушку.
- Вы можете соединить руки? – попросила мадам Трэйси. – И мы должны соблюдать полную тишину. Мир духов очень чувствителен к вибрации.
- Спросите, там ли мой Рон, - произнесла миссис Ормерод. Ее челюсть походила на кирпич.
- Спрошу, милая, но вы должны соблюдать тишину, пока я буду входить в контакт.
Воцарилась тишина, нарушенная лишь бурчанием желудка мистера Скорджи.
- Простите, дамы, - пробормотал он.
За несколько лет, Приоткрывая Завесь и Исследуя Тайны, мадам Трэйси поняла, что две минуты – как раз достаточно, чтобы посидеть в тишине, пока Мир Духов входит в контакт. Чуть больше – и они начнут беспокоиться, чуть меньше – и им казалось, что их денег это не стоит.
Она составила список покупок в уме.
Яйца. Салат-латук. Унция сыра. Четыре помидора. Масло. Рулон туалетной бумаги. Не забыть бы, у нас почти кончилась. И хороший кусочек печенки для мистера Шэдвела, бедный старик, такая жалость...
Пора.
Мадам Трэйси откинула голову, позволила перекатиться на плечо, потом, медленно подняла. Ее глаза были почти закрыты.
- Она опускается, милая, - услышала она, как миссис Ормерод говорит Юлии Петли. – Не надо беспокоиться. Она устанавливает Мост на Другую Сторону. Скоро появится ее духовный проводник.
Мадам Трэйси это слегка раздражало, и она застонала низким голосом.
- Ооооооооо.
Потом, высоким дрожащим голоском:
- Ты здесь, мой Духовный Проводник?
Она подождала чуток, чтобы привнести неопределенности. Жидкость для мытья посуды. Две банки вареных бобов. А, и картофель.
- Хау? – спросила она темным суровым голосом.
- Это ты, Джеронимо? – спросила она себя.
- Это, э, я, хау, - ответила она.
- Сегодня у нас новый человек в круге, - сказала она.
- Хау, мисс Петли? – произнесла она, как Джеронимо. Ей всегда казалось, что духовный проводник-индеец был неотъемлемой частью, и ей довольно нравилось имя. Она рассказала об этом Ньюту. Она ничего не знала о Джеронимо, понимал он, а у него не было сил рассказать ей.
- О, - пискнула Юлия. – Приятно познакомиться.
- Мой Рон там, Джеронимо? – спросила миссис Ормерод.
- Хау, скво Берилл, - сказала мадам Трэйси. – О, здесь так много, эмм, потерянных душ, эмм, ждут у дверей моего типи. Может, твой Рон среди них. Хау.
Мадам Трэйси усвоила этот урок много лет назад, и теперь уже пропускала Рона только к самому концу. Если же она делала иначе, Берилл Ормерод займет весь сеанс, рассказывая умершему Рону Ормероду все, что произошло со времени их последнего разговора («...так, Рон, ты помнишь младшенькую нашего Эрика, Сибиллу, ну, ты бы ее теперь не узнал, она занимается макраме, а наша Летиция, помнишь, старшая нашей Карен, она стала лесбиянкой, но сейчас этот нормально, и она пишет диссертацию по фильмам Серджо Леоне с точки зрения феминистки, а наш Стэн, знаешь, близнец нашей Сандры, я рассказывала тебе о нем в прошлый раз, ну, он выиграл соревнование по дротикам, что хорошо, потому что мы все думали, что он чуточку маменькин сынок, водосток у навеса прохудился, но я поговорила с последним нашей Синди, он строителем работает, и он приедет в воскресенье посмотреть, и, о, вспомнила...»)
Нет, Берилл Ормерод может подождать. Сверкнула молния, и почти сразу же раздался далекий гром. Мадам Трэйси почувствовала гордость, как если бы она сама это сделала. Это создавало ощущение неотложности даже лучше, чем свечи. Неотложность – основа всего медиумства.
- Теперь, - произнесла мадам Трэйси своим голосом. – Мистер Джеронимо хочет знать, есть ли здесь кто-нибудь по имени мистер Скроджи?
Глаза Скроджи блеснули.
- Эмм, вообще-то это я, - с надеждой сказал он.
- Да, что ж, здесь есть кто-то и к вам. – Мистер Скроджи приходил уже с месяц, и она никак не могла придумать никакого сообщения для него. Его время пришло. – Вы знаете кого-нибудь по имени, э, Джон?
- Нет, - ответил мистер Скроджи.
- Ну, здесь присутствует некое небесное вмешательство. Может, имя – Том. Или Джим. Или, э, Дэйв.
- Я знал одного Дэйва, когда был в Гемел Гемпстид, - с некоторым сомнением произнес мистер Скроджи.
- Да, он говорит, Гемел Гемпстид, именно так, - кивнула мадам Трэйси.
- Но я столкнулся с ним на той неделе, когда он гулял с собакой, и он выглядел вполне здоровым, - несколько озадачено сказал мистер Скроджи.
- Он просит вас не беспокоиться, и за завесою он гораздо счастливее, - увильнула мадам Трэйси, всегда считавшая, что лучше передавать клиентам хорошие новости.
- Скажите моему Рону, что я должна рассказать ему о свадьбе нашей Кристалл, - вмешалась миссис Ормерод.
- Конечно, милая. Теперь подождите минутку, здесь что-то пробивается...
А потом что-то пробилось. Оно устроилось в голове мадам Трэйси и уставилось на мир.
- Sprechen sie Deutsch? – спросило оно ртом мадам Трэйси. - Parlez vous Franrais? Wo bu hui jiang zhongwen?
- Это ты, Рон? – спросила миссис Ормерод. Последовавший ответ был несколько раздражительным.
- Нет. Определенно нет. Как бы то ни было, столь очевидно сумбурный вопрос мог быть задан только в одной стране на этой окутанной тьмой планете – большую часть которой я, между прочим, повидал за последние несколько часов. Дорогая леди, это не Рон.
- Тогда я хочу поговорить с Роном Ормеродом, - раздраженно произнесла миссис Ормерод. – Он невысокий, на голове – лысина. Вы можете пропустить его, пожалуйста?
За этим последовала пауза.
- Похоже, здесь болтается один дух, подходящий под описание. Хорошо. Прошу, но побыстрее. Я пытаюсь предотвратить Апокалипсис.
Миссис Ормерод и мистер Скроджи переглянулись. Прежде ничего подобного у мадам Трэйси не происходило. Юлия Петли была в восхищении. Так-то лучше. Она надеялась, что дальше мадам Трэйси начнет извлекать эктоплазму.
- П-привет? – проговорила мадам Трэйси другим голосом. Миссис Ормерод уставилась на нее. Голос был точно как у Рона. Прежде Рон говорил как мадам Трэйси.
- Рон, это ты?
- Да, Ба-Берилл.
- Так. Я совсем чуть-чуть тебе расскажу. Для начала, я была на свадьбе нашей Кристал, в прошлую субботу, старшенькой нашей Марлин...
- Ба-Берилл. Ты-ты нек-никогда не давала мне сла-слова всто-вставить, пак-пока я был жив. Ти-теперь я ми-мертв, и ха-хочу скоз-сказать только одно...
Берилл Ормерод была слегка рассержена этим. Раньше, когда появлялся Рон, он говорил, что теперь стал счастливее за завесью и живет где-то, что очень похоже на небесный бунгало. Теперь он говорил как Рон, и она не была уверена, что именно это ей и было нужно. И она сказала то, что всегда говорила своему мужу, когда он начинал говорить с ней таким тоном.
- Рон, помни о своем сердце.
- У меня ни-нет больше сердца. Помемнишь? В общем, Ба-Берилл...?
- Да, Рон.
- Заткнись, - и дух ушел. – Разве это не трогательно? Так, теперь, благодарю вас, дамы и господин, боюсь, продолжать дальше буду я.
Мадам Трэйси встала, подошла к двери и включила свет.
- Вон! – сказала она.
Ее посетители, более чем просто озадачено, а в случае с миссис Ормерод - возмущенно, встали и вышли в коридор.
- Я с тобой еще поговорю, Марджери Потс, - прошипела миссис Ормерод, прижимая к груди свою сумочку, и хлопнула дверью.
Потом из коридора донесся ее приглушенный голос:
- И можешь передать нашему Рону, что с ним я тоже еще поговорю!
Мадам Трэйси (а в водительских правах на скутер действительно значилось имя Марджери Потс) прошла на кухню и выключила брокколи.
Она поставила чайник. Заварила чай. Села за кухонный столик, поставила две чашки, наполнила обе. В одну бросила два кусочку сахара. Затем остановилась.
- Мне без сахара, пожалуйста, - сказала мадам Трэйси.
Она поставила чашки рядом перед собой и сделала большой глоток чая-с-сахаром.
- Итак, - сказала она голосом, который все, знающие ее, определили бы как ее собственный, хотя они могли бы и не узнать его тона, холодного от ярости. – Предположим, ты расскажешь мне, из-за чего все это. И лучше бы причина была хорошей.
Содержимое грузовика рассыпалось по всему М6. Согласно бумагам, он перевозил рифленое железо, хотя двое патрульных с трудом верили в это.
- Что мне интересно, так это откуда взялась вся эта рыба? – спросил сержант.
- Я же говорил. Она упала с неба. Еду я по дороге на шестидесяти, и вдруг, бац!, двенадцатифунтовый лосось влетает через лобовое стекло. Я давлю на тормоза, и меня заносит прямо в это, - указал он на останки рыбы-молота под грузовиком, - и я врезаюсь в это. – Этим была тридцатифутовая гора рыбы всех форм и размеров.
- Вы пили, сэр? – спросил сержант, почти не надеясь на положительный ответ.
- Разумеется я не пил, дурень. Вы ведь видите рыбу, так?
На вершине горы довольно крупный осьминог вяло махнул им щупальцем. Сержант подавил желание ответить тем же.
Констебль пригнулся к полицейской машине и говорил по рации
- ...рифленое железо и рыба, южное шоссе М6 блокировано примерно в полумиле от 10й развилки. Придется закрыть всю южную трассу. Да.
Дождь усилился. Маленькая форель, чудом уцелевшая от падения, храбро поплыла к Бирмингему.
_________________________
[1] Кроме того раза, когда десять лет назад взывал к милосердию суда.
[2] Прежде – «Стрижка Лучше Остальных», прежде – «Законы Привлекательности», прежде – «Завей и Покрась», прежде – «Верные Цены», прежде – «Искусство Прически мистера Брайана», прежде – «Робинсон, Парикмахер», прежде – «Заказ Такси».
Они не слишком-то торопились, если уж разобраться. Четверо из них придерживались скорости в 105 миль в час, точно они были уверены, что без них шоу начаться не может. Это так. У них есть все время этого мира, если уж на то пошло.
Сразу за ними ехали четверо других байкеров: Большой Тед, Кочегр, Пигбог и Сказз.
Они ликовали. Теперь они стали настоящими Ангелами Ада, и они ехали в тишине.
Вокруг них гремела гроза, громыхали машины, хлестал ветер и дождь. Но за Всадниками следовала тишина, чистая и мертвая. Ну, почти чистая. И абсолютно мертвая.
Ее нарушил Пигбог, крикнувший Большому Теду.
- И кем ты тогда будешь? – хрипло спросил он.
- Что?
- Я говорю, кем...
- Это я слышал. Дело не в том, что ты сказал. Все слышали, что ты сказал. Что ты имел в виду, вот что мне хотелось бы знать.
Пигбог пожалел, что не слишком много внимания уделил Откровению.
Знай он, что будет там, он прочел бы его внимательнее.
- Я хочу сказать вот что: они – Четыре Всадника Апокалипсиса, так?
- Байкера, - поправил Кочегр.
- Точно. Четыре Байкера Апокалипсиса. Война, Голод, Смерть и, и тот, другой. Загрязнение.
- Ага? И?
- И они не против, что мы поедем с ними, так?
- Так?
читать дальше- Так что мы – Четыре других Всад... Байкера Апокалипсиса. Так что – кто мы?
За этим последовала пауза. Мимо, по другой стороне дороги, проносились огни машин, вспышки молний прорезали облака, и тишина была почти абсолютной.
- Могу я тоже быть Войной? – спросил Большой Тед.
- Конечно, нет. Как ты можешь быть Войной? Она – Война. Ты должен быть кем-то другим.
Большой Тед нахмурился, мучительно задумавшись.
- Т.Т.П, - наконец, сказал он. – Я – Тяжкие Телесные Повреждения. Это я. Вот. Кем вы собираетесь быть?
- Могу я быть Хламом? – спросил Сказз. – Или Стеснительными Личными Проблемами?
- Хламом – нельзя, - сказал Тяжкие Телесные Повреждения. – Это все у него, у Загрязнения. Хотя можешь взять второе.
Они ехали дальше в тишине и мраке, лишь в нескольких сотнях ярдов впереди красным светом горели задние огни Четверых.
Тяжкие Телесные Повреждения, Стеснительные Личные Проблемы, Пигбог и Кочегр.
- Я хочу быть Жестоким Обращением с Животными, - сказал Кочегр. Пигбог задумался, был ли он «за» или «против» этого. Не то чтобы это имело какое-то значение.
А теперь настала очередь Пигбога.
- Я, э... думаю, я буду этими, автоответчиками. Они довольно ужасны, - сказал он.
- Ты не можешь быть Автоответчиками. Что это за Байкер Репокалипсиса – Автоответчики? Это глупо, так то.
- Нет! – рассердился Пигбог. – Это все равно что Война, и Голод, и все такое. Это жизненная проблема, так? Автоответчики. Я терпеть не могу чертовы автоответчики.
- Я тоже ненавижу Автоответчики, - добавил Жестокое Обращение с Животными.
- Заткнись, - сказал Т.Т.П.
- А можно я свое сменю? – спросил Стеснительные Личные Проблемы, напряженно думавший все это время. – Я хочу быть Вещами, Которые Не Работают Нормально, Даже Когда по Ним Стукнешь.
- Ладно, меняй. Но ты не можешь быть автоответчиками, Пигбог. Выбери что-нибудь другое.
Пигбог задумался. Он уже жалел, что поднял этот вопрос. Это походило на школьное интервью по профессиональной ориентации. Он задумался.
- Действительно крутые люди, - наконец, сказал он. – Ненавижу их.
- Действительно крутых людей? – переспросил Вещи, Которые Не Работают Нормально, Даже Если Хорошенько по Ним Стукнуть.
- Ага. Ну, знаешь. Те, что показывают по телеку, с дурацкими прическами, только на них они не смотрятся по-дурацки, потому что они на них. Они носят мешковатые костюмы, и ты не можешь говорить, что они – кучка идиотов. То есть, мне, к примеру, каждый раз, как их вижу, хочется провести их лицо сквозь колючую проволоку, очень медленно. И вот, что я думаю. – Он сделал глубокий вдох. Он был уверен, что это его самая длинная речь в жизни [1]. – Вот, что я думаю. Если уж они меня так бесят, они, наверняка, достают и всех остальных.
- Ага, - кивнул Жестокое Обращение с Животными. – И все они носят темные очки, даже если они им не нужны.
- И едят плавленый сыр, и это дурацкое чертово безалкогольное пиво, - добавил Вещи, Которые Не Работают Нормально, Даже Если Хорошенько по Ним Стукнуть. – Ненавижу эту дрянь. Что за смысл пить, если тебя потом не вырвет? Эй, я вот что подумал. Можно я еще раз поменяю, хочу стать Безалкогольным Пивом?
- Обойдешься, - заявил Тяжкие Телесные Повреждения. – Ты раз уже менял.
- В общем вот, - сказал Пигбог. – Вот почему я хочу быть Действительно Крутыми Людьми.
- Ладно, - согласился его главарь.
- Не понимаю, почему я не могу быть чертовым Безалкогольным Пивом, если я хочу.
- Заткнись.
Смерть, Голод, Война и Загрязнение ехали в сторону Тэдфилда.
И Тяжкие Телесные Последствия, Жестокое Обращение с Животными, Вещи, Которые Не Работают Нормально, Даже Если Хорошенько по Ним Стукнуть Но Втайне Безалкогольное Пиво и Действительно Крутые Люди ехали вместе с ними.
***
Стоял сырой, грозовой субботний полдень, и мадам Трэйси чувствовала себя очень оккультно.
Она надела струящиеся одежды, а на плите уже стояла полная кастрюля брокколи. Комнату освещали четыре свечи, каждая из которых была аккуратно установлена в покрытых воском бутылках по углам гостиной.
В гостиной были еще три человека. Миссис Ормерод из Белсайз-Парк в темно-зеленой шляпке, которая в прошлой жизни могла быть цветочным горшком; мистер Скроджи, худой, мертвенно-бледный, с выпученными бесцветными глазами; и Юлия Петли из «Прически Сегодня» [2], парикмахер с Хай-стрит, только закончившая школу и уверенная что сама обладает скрытыми оккультными способностями. И, чтобы усилить их, Юлия начала носить слишком много серебряных украшений и накладывать на глаза зеленые тени. Ей казалось, она выглядит мистичной, мрачной и романтичной, и так бы оно и было, если бы она похудела фунтов на тридцать. Она была уверена, что у нее анорексия, поскольку каждый раз смотрясь в зеркало, она и впрямь видела толстушку.
- Вы можете соединить руки? – попросила мадам Трэйси. – И мы должны соблюдать полную тишину. Мир духов очень чувствителен к вибрации.
- Спросите, там ли мой Рон, - произнесла миссис Ормерод. Ее челюсть походила на кирпич.
- Спрошу, милая, но вы должны соблюдать тишину, пока я буду входить в контакт.
Воцарилась тишина, нарушенная лишь бурчанием желудка мистера Скорджи.
- Простите, дамы, - пробормотал он.
За несколько лет, Приоткрывая Завесь и Исследуя Тайны, мадам Трэйси поняла, что две минуты – как раз достаточно, чтобы посидеть в тишине, пока Мир Духов входит в контакт. Чуть больше – и они начнут беспокоиться, чуть меньше – и им казалось, что их денег это не стоит.
Она составила список покупок в уме.
Яйца. Салат-латук. Унция сыра. Четыре помидора. Масло. Рулон туалетной бумаги. Не забыть бы, у нас почти кончилась. И хороший кусочек печенки для мистера Шэдвела, бедный старик, такая жалость...
Пора.
Мадам Трэйси откинула голову, позволила перекатиться на плечо, потом, медленно подняла. Ее глаза были почти закрыты.
- Она опускается, милая, - услышала она, как миссис Ормерод говорит Юлии Петли. – Не надо беспокоиться. Она устанавливает Мост на Другую Сторону. Скоро появится ее духовный проводник.
Мадам Трэйси это слегка раздражало, и она застонала низким голосом.
- Ооооооооо.
Потом, высоким дрожащим голоском:
- Ты здесь, мой Духовный Проводник?
Она подождала чуток, чтобы привнести неопределенности. Жидкость для мытья посуды. Две банки вареных бобов. А, и картофель.
- Хау? – спросила она темным суровым голосом.
- Это ты, Джеронимо? – спросила она себя.
- Это, э, я, хау, - ответила она.
- Сегодня у нас новый человек в круге, - сказала она.
- Хау, мисс Петли? – произнесла она, как Джеронимо. Ей всегда казалось, что духовный проводник-индеец был неотъемлемой частью, и ей довольно нравилось имя. Она рассказала об этом Ньюту. Она ничего не знала о Джеронимо, понимал он, а у него не было сил рассказать ей.
- О, - пискнула Юлия. – Приятно познакомиться.
- Мой Рон там, Джеронимо? – спросила миссис Ормерод.
- Хау, скво Берилл, - сказала мадам Трэйси. – О, здесь так много, эмм, потерянных душ, эмм, ждут у дверей моего типи. Может, твой Рон среди них. Хау.
Мадам Трэйси усвоила этот урок много лет назад, и теперь уже пропускала Рона только к самому концу. Если же она делала иначе, Берилл Ормерод займет весь сеанс, рассказывая умершему Рону Ормероду все, что произошло со времени их последнего разговора («...так, Рон, ты помнишь младшенькую нашего Эрика, Сибиллу, ну, ты бы ее теперь не узнал, она занимается макраме, а наша Летиция, помнишь, старшая нашей Карен, она стала лесбиянкой, но сейчас этот нормально, и она пишет диссертацию по фильмам Серджо Леоне с точки зрения феминистки, а наш Стэн, знаешь, близнец нашей Сандры, я рассказывала тебе о нем в прошлый раз, ну, он выиграл соревнование по дротикам, что хорошо, потому что мы все думали, что он чуточку маменькин сынок, водосток у навеса прохудился, но я поговорила с последним нашей Синди, он строителем работает, и он приедет в воскресенье посмотреть, и, о, вспомнила...»)
Нет, Берилл Ормерод может подождать. Сверкнула молния, и почти сразу же раздался далекий гром. Мадам Трэйси почувствовала гордость, как если бы она сама это сделала. Это создавало ощущение неотложности даже лучше, чем свечи. Неотложность – основа всего медиумства.
- Теперь, - произнесла мадам Трэйси своим голосом. – Мистер Джеронимо хочет знать, есть ли здесь кто-нибудь по имени мистер Скроджи?
Глаза Скроджи блеснули.
- Эмм, вообще-то это я, - с надеждой сказал он.
- Да, что ж, здесь есть кто-то и к вам. – Мистер Скроджи приходил уже с месяц, и она никак не могла придумать никакого сообщения для него. Его время пришло. – Вы знаете кого-нибудь по имени, э, Джон?
- Нет, - ответил мистер Скроджи.
- Ну, здесь присутствует некое небесное вмешательство. Может, имя – Том. Или Джим. Или, э, Дэйв.
- Я знал одного Дэйва, когда был в Гемел Гемпстид, - с некоторым сомнением произнес мистер Скроджи.
- Да, он говорит, Гемел Гемпстид, именно так, - кивнула мадам Трэйси.
- Но я столкнулся с ним на той неделе, когда он гулял с собакой, и он выглядел вполне здоровым, - несколько озадачено сказал мистер Скроджи.
- Он просит вас не беспокоиться, и за завесою он гораздо счастливее, - увильнула мадам Трэйси, всегда считавшая, что лучше передавать клиентам хорошие новости.
- Скажите моему Рону, что я должна рассказать ему о свадьбе нашей Кристалл, - вмешалась миссис Ормерод.
- Конечно, милая. Теперь подождите минутку, здесь что-то пробивается...
А потом что-то пробилось. Оно устроилось в голове мадам Трэйси и уставилось на мир.
- Sprechen sie Deutsch? – спросило оно ртом мадам Трэйси. - Parlez vous Franrais? Wo bu hui jiang zhongwen?
- Это ты, Рон? – спросила миссис Ормерод. Последовавший ответ был несколько раздражительным.
- Нет. Определенно нет. Как бы то ни было, столь очевидно сумбурный вопрос мог быть задан только в одной стране на этой окутанной тьмой планете – большую часть которой я, между прочим, повидал за последние несколько часов. Дорогая леди, это не Рон.
- Тогда я хочу поговорить с Роном Ормеродом, - раздраженно произнесла миссис Ормерод. – Он невысокий, на голове – лысина. Вы можете пропустить его, пожалуйста?
За этим последовала пауза.
- Похоже, здесь болтается один дух, подходящий под описание. Хорошо. Прошу, но побыстрее. Я пытаюсь предотвратить Апокалипсис.
Миссис Ормерод и мистер Скроджи переглянулись. Прежде ничего подобного у мадам Трэйси не происходило. Юлия Петли была в восхищении. Так-то лучше. Она надеялась, что дальше мадам Трэйси начнет извлекать эктоплазму.
- П-привет? – проговорила мадам Трэйси другим голосом. Миссис Ормерод уставилась на нее. Голос был точно как у Рона. Прежде Рон говорил как мадам Трэйси.
- Рон, это ты?
- Да, Ба-Берилл.
- Так. Я совсем чуть-чуть тебе расскажу. Для начала, я была на свадьбе нашей Кристал, в прошлую субботу, старшенькой нашей Марлин...
- Ба-Берилл. Ты-ты нек-никогда не давала мне сла-слова всто-вставить, пак-пока я был жив. Ти-теперь я ми-мертв, и ха-хочу скоз-сказать только одно...
Берилл Ормерод была слегка рассержена этим. Раньше, когда появлялся Рон, он говорил, что теперь стал счастливее за завесью и живет где-то, что очень похоже на небесный бунгало. Теперь он говорил как Рон, и она не была уверена, что именно это ей и было нужно. И она сказала то, что всегда говорила своему мужу, когда он начинал говорить с ней таким тоном.
- Рон, помни о своем сердце.
- У меня ни-нет больше сердца. Помемнишь? В общем, Ба-Берилл...?
- Да, Рон.
- Заткнись, - и дух ушел. – Разве это не трогательно? Так, теперь, благодарю вас, дамы и господин, боюсь, продолжать дальше буду я.
Мадам Трэйси встала, подошла к двери и включила свет.
- Вон! – сказала она.
Ее посетители, более чем просто озадачено, а в случае с миссис Ормерод - возмущенно, встали и вышли в коридор.
- Я с тобой еще поговорю, Марджери Потс, - прошипела миссис Ормерод, прижимая к груди свою сумочку, и хлопнула дверью.
Потом из коридора донесся ее приглушенный голос:
- И можешь передать нашему Рону, что с ним я тоже еще поговорю!
Мадам Трэйси (а в водительских правах на скутер действительно значилось имя Марджери Потс) прошла на кухню и выключила брокколи.
Она поставила чайник. Заварила чай. Села за кухонный столик, поставила две чашки, наполнила обе. В одну бросила два кусочку сахара. Затем остановилась.
- Мне без сахара, пожалуйста, - сказала мадам Трэйси.
Она поставила чашки рядом перед собой и сделала большой глоток чая-с-сахаром.
- Итак, - сказала она голосом, который все, знающие ее, определили бы как ее собственный, хотя они могли бы и не узнать его тона, холодного от ярости. – Предположим, ты расскажешь мне, из-за чего все это. И лучше бы причина была хорошей.
***
Содержимое грузовика рассыпалось по всему М6. Согласно бумагам, он перевозил рифленое железо, хотя двое патрульных с трудом верили в это.
- Что мне интересно, так это откуда взялась вся эта рыба? – спросил сержант.
- Я же говорил. Она упала с неба. Еду я по дороге на шестидесяти, и вдруг, бац!, двенадцатифунтовый лосось влетает через лобовое стекло. Я давлю на тормоза, и меня заносит прямо в это, - указал он на останки рыбы-молота под грузовиком, - и я врезаюсь в это. – Этим была тридцатифутовая гора рыбы всех форм и размеров.
- Вы пили, сэр? – спросил сержант, почти не надеясь на положительный ответ.
- Разумеется я не пил, дурень. Вы ведь видите рыбу, так?
На вершине горы довольно крупный осьминог вяло махнул им щупальцем. Сержант подавил желание ответить тем же.
Констебль пригнулся к полицейской машине и говорил по рации
- ...рифленое железо и рыба, южное шоссе М6 блокировано примерно в полумиле от 10й развилки. Придется закрыть всю южную трассу. Да.
Дождь усилился. Маленькая форель, чудом уцелевшая от падения, храбро поплыла к Бирмингему.
_________________________
[1] Кроме того раза, когда десять лет назад взывал к милосердию суда.
[2] Прежде – «Стрижка Лучше Остальных», прежде – «Законы Привлекательности», прежде – «Завей и Покрась», прежде – «Верные Цены», прежде – «Искусство Прически мистера Брайана», прежде – «Робинсон, Парикмахер», прежде – «Заказ Такси».
@темы: Мастер, Добрые Предзнаменования
