Гласных не досталось
Теплый осенний ветер срывал листья с рябин, когда отряд маршировал по предгорью. Было утро следующего дня, и горы остались позади. Полли коротала время, определяя птиц, что прыгали в зарослях. Просто по привычке. Она знала большинство из них.
Она не была орнитологом. Но птицы как-то оживляли Пола. Вся... медлительность его мышления куда-то исчезала, стоило ему только увидеть птиц. И вдруг оказывалось, что он знает их названия, привычки и повадки, может насвистеть их песни и, когда Полли накопила немного денег и купила набор красок у заезжего торговца, он нарисовал крапивника так, что казалось, будто тот сейчас запоет.
Их мать была еще жива тогда. Скандалы длились днями. Изображения живых существ считались Отвержением в Глазах Нуггана. Полли спросила было, почему тогда повсюду висят портреты герцогини, и тут же получила взбучку. Картинку сожгли, а краски выбросили.
читать дальше
В полях женщины и старики собирали испорченную ночным ливнем пшеницу, пытаясь спасти хоть что-нибудь. Нигде не было видно ни одного молодого человека. Полли заметила, что некоторые новобранцы тоже посматривают на них, и размышляла, думают ли они о том же.
До полудня они никого больше не встречали. Солнце немного разогнало облака и, на мгновение, вернулось лето – влажное, липкое и слегка неприятное, будто гость, который не собирается уходить домой.
Неясное красноватое очертание вдалеке становилось более отчетливым и, наконец, превратилось в отряд мужчин. Полли знала, чего ожидать, как только увидела их. Судя по реакции некоторых из отряда, они не знали. На мгновение они столкнулись, потом остановились. И долго смотрели.
Раненые прошли мимо. Двое из них, без видимых увечий, насколько мола судить Полли, несли носилки с третьим. Другие хромали, опираясь на костыли, руки третьих покоились на перевязях, рукава четвертых были пусты. Но, наверное, хуже всего были те, кто, как и тот солдат в таверне, шли, уставившись в одну точку и застегнув куртку на все пуговицы, несмотря на жару.
Один или двое раненых посматривали на рекрутов, но в их глазах не было никакого выражения, кроме некой ужасной решимости.
Джекрам остановил свою лошадь.
- Хорошо, перекур - двадцать минут, - пробормотал он.
- Рашрешите пошмотреть, чем я шмогу помочь им, щержант? - Игорь кивнул в сторону удаляющихся солдат.
- У тебя еще будет такая возможность, парень, - ответил тот.
- Щержант? – Игорь выглядел обиженным до глубины души.
- Ну, хорошо. Если ты должен. Тебе нужно что-нибудь еще?
Капрал Страппи злобно усмехнулся.
- Небольшая помощь будет как нельжя кштати, щержант, - с достоинством ответил Игорь.
Сержант осмотрел отряд и кивнул.
- Рядовой Хальт, шаг вперед! Понимаешь что-нибудь в медицине?
- Я колол свиней для мамы, сержант, - ответил Тонк, выходя вперед.
- Прекрасно! Даже лучше, чем какой-нибудь армейский хирург, чтоб мне провалиться. Вперед. Двадцать минут, не больше!
- И не позволяй Игорю взять что-нибудь на память! – крикнул Страппи и снова засмеялся своим мерзким смешком.
Остальные присели на траву у обочины, а кое-кто скользнул в кусты. Полли тоже шмыгнула туда, но прошла дальше, чтобы поправить носки. Они постоянно намеревались сползти вниз, если она не была осторожна.
Она замерла, услышав за спиной шелест, но потом успокоилась. Она была очень осторожна. Никто ничего не заметит. Но что, если здесь есть кто-то еще? Она просто пыталась выйти дороге и даже не увидела...
Лофти аж подпрыгнул. Бриджи были спущены до щиколоток, а лицо - покраснело, точно свекла.
Полли не удержалась. Может, это из-за носок. А может, из-за умоляющего лица Лофти. Если кто-то говорит тебе «Не смотри!», глаза сами собой таращатся туда, куда не следует. Лофти подпрыгнула, подхватывая одежду.
- Нет, постой, все нормально... – начала было Полли, но слишком поздно. Девчонка убежала.
Полли уставилась на кусты. Черт! подумала она. Оказывается, нас двое! Но что бы я ей сказала? «Успокойся, я тоже девушка. Я не выдам тебя. Мы можем стать друзьями. А, и еще есть отличный трюк с носками»?
Игорь и Тонк вернулись позже. Сержант Джекрам ничего не сказал. Отряд двинулся дальше.
Полли шла позади с Карборундом. И, следовательно, могла присмотреться к Лофти, кем бы она ни была. Полли впервые разглядела ее. Девчонку было легко не заметить, потому как ее постоянно загораживал Тонк. Невысокая, хотя, учитывая, что она девушка, ей больше подходило слово «миниатюрная», смуглая и темноволосая, со странным, углубленным внутрь нее самой взглядом. И она всегда маршировала вместе с Тонком. Если подумать, она и спала рядом с ним.
А, так вот в чем дело. Она идет вместе со своим парнем. Это было чуть романтично и очень, очень глупо. Теперь, осматривая ее одежду и стрижку, она могла определить все мельчайшие детали того, что Лофти была девушкой, причем не слишком дальновидной. Она заметила, как Лофти что-то шепчет Тонку, который чуть повернулся и одарил Полли взглядом, в котором читалась и ненависть, и угроза.
Я не могу сказать ей, подумала она. Она все расскажет ему. Я не могу допустить этого. Я слишком многое вложила. Я ведь не просто подстриглась и одела штаны. Я планировала...
Ах, да... планы.
Все началось, как некая странная игра, но потом это превратилось в план. Сначала Полли стала присматриваться к парням. Некоторые из них восприняли это совсем не верно, к своему последующему разочарованию. Она следила за их движениями, прислушивалась к тому, что считалось у них разговором, замечала, как они хлопают друг друга при встрече. Это был совсем иной мир.
Ее мускулы были уже неплохими для девчонки, потому что управлять большой таверной означает передвигать тяжести, и она занялась еще более трудной работой, от которой ее руки огрубели окончательно. Она даже носила старые бриджи брата, скрывая их под длинной юбкой, чтобы хоть немного привыкнуть к ним.
Женщину могли попросту побить за подобное. Мужчины одеваются как мужчины, а женщины – как женщины; и поступать иначе было «богохульным Отвержением Нуггана», согласно отцу Джупу.
И вот почему ей столько удалось, думала она, перепрыгивая через лужу. Люди не ищут женщину в брюках. В общем, как оказалось, достаточно носить мужскую одежду, короткую стрижку и ходить с чуть важным видом, чтобы быть мужчиной. Да, и нужна еще одна пара носок.
Это не давало ей покоя. Кто-то знал о ней, так же, как она знала о Лофти. И он ее не выдал. Сначала она думала, что это трактирщик, но потом усомнилась в этом; он бы сдал ее. Он был как раз из таких. Теперь же она подозревала Маледикта, но, может просто потому, что он постоянно был таким всезнающим.
Карбор... нет, он ведь был без сознания, и в любом случае... нет, это не тролль. А Игорь шепелявит. Тонк? Ведь он же знает о Лофти, так что, может... Нет, зачем ему помогать Полли? Учитывая Лофти, это было бы слишком опасно. Все что она могла сделать, так это следить, чтобы девчонка не выдала их обеих.
Она слышала, как Тонк шепчет ей: «... только умер, и он отрезал его ногу и руку и пришил их тому, кому они действительно были нужны так же просто, как я штопаю дырку! Жаль тебя не было! За его пальцами нельзя было уследить! И у него были всякие мази...» – голос Тонка затих. Страппи вновь кричал на Уоззи.
- Эттот Страппи меня достал, - пробормотал Карборунд. – Хочешь, я оторву ему башку? Могу сделать похожим на несчастный случай.
- Лучше не стоит, - ответила Полли, незаметно улыбнувшись подобной возможности.
Они подошли к перепутью, где дорога с гор соединялась с тем, что можно было назвать главным путем. Здесь было полно народу. Тележки, тачки, люди, гонящие стада коров, старушки, несущие на спинах все свое имущество, свиньи, дети... И все это направлялось в одну сторону.
И вовсе не туда, куда шел отряд. Люди и животные огибали их, точно как ручей огибает камень. Рекруты сбились в кучу. Уж лучше так, чем быть затолканными коровами.
- Рядовой Карборунд! – крикнул Джекрам, поднимаясь в повозке.
- Да, сержант? – пророкотал тролль.
- Встать вперед!
Это помогло. Поток все не прекращался, но, по крайней мере, толпа разделялась задолго до них, позволяя отряду идти. Никто не хочет сталкиваться с троллем.
Но, проходя мимо, люди посматривали на них. Какая-то старушка пробралась к ним, вложила в руку Тонка буханку черствого хлеба и успела произнести «Ах бедолаги!» до того, как ее оттеснили обратно в толпу.
- Что все это значит, сержант? – спросил Маледикт. – Они похожи на беженцев!
- Подобные разговоры распространяют Тревогу и Уныние! – прикрикнул Страппи.
- А, вы хотите сказать, что люди просто решили выбраться на выходные пораньше, чтобы избежать пробок? Простите, что-то я совсем запутался. Наверное, из-за той женщины, что везла целый стог сена.
- Ты знаешь, что может быть за дерзкое обращение к офицеру? – взвился Страппи.
- Нет! А это намного хуже того, от чего бегут эти люди?
- Ты завербовался, мистер Кровосос! Ты должен подчиняться приказам!
- Точно! Но я не помню, чтобы кто-то приказывал мне не думать!
- Довольно! – гаркнул Джекрам. – Хватит орать там! Вперед! Карборунд, подталкивай людей, если они не уступят дороги, понял?
И они шли дальше. Вскоре давление людей стало спадать, и поток превратился в струйку. Встречались лишь редкие семьи или же просто одинокие женщины, нагруженные сумами. Один старик бился с тележкой, полной репы. Они забирают даже урожай с полей, заметила Полли. И все они двигаются дальше, полубегом, будто бы все станет гораздо лучше, когда они нагонят ушедших. А, может, они просто старались быстрее пройти мимо отряда.
Они миновали одну женщину, которая согнулась вдвое под черно-белой свиньей. А потом осталась лишь изборожденная грязная дорога. С притихших спокойных полей поднималась полуденная дымка. После гвалта беженцев тишина казалась удручающей. Единственным звуком были лишь шаги да всплески их сапог.
- Разрешите вопрос, сержант? – обратилась Полли.
- Да, рядовой?
- Как долго еще до Плоцза?
- Ты не должен говорить им, сержант! – вмешался Страппи.
- Около пяти миль, - ответил Джекрам. – Там на складе вы получите униформу и оружие.
- Это военная тайна, сержант, - предупредил Страппи.
- Что ж, тогда мы можем закрыть глаза, чтобы не видеть, куда идем, - проговорил Маледикт.
- Рядовой Маледикт, прекратить сейчас же, - отрезал Джекрам. – Просто иди и следи за своим языком.
Она не была орнитологом. Но птицы как-то оживляли Пола. Вся... медлительность его мышления куда-то исчезала, стоило ему только увидеть птиц. И вдруг оказывалось, что он знает их названия, привычки и повадки, может насвистеть их песни и, когда Полли накопила немного денег и купила набор красок у заезжего торговца, он нарисовал крапивника так, что казалось, будто тот сейчас запоет.
Их мать была еще жива тогда. Скандалы длились днями. Изображения живых существ считались Отвержением в Глазах Нуггана. Полли спросила было, почему тогда повсюду висят портреты герцогини, и тут же получила взбучку. Картинку сожгли, а краски выбросили.
читать дальше
В полях женщины и старики собирали испорченную ночным ливнем пшеницу, пытаясь спасти хоть что-нибудь. Нигде не было видно ни одного молодого человека. Полли заметила, что некоторые новобранцы тоже посматривают на них, и размышляла, думают ли они о том же.
До полудня они никого больше не встречали. Солнце немного разогнало облака и, на мгновение, вернулось лето – влажное, липкое и слегка неприятное, будто гость, который не собирается уходить домой.
Неясное красноватое очертание вдалеке становилось более отчетливым и, наконец, превратилось в отряд мужчин. Полли знала, чего ожидать, как только увидела их. Судя по реакции некоторых из отряда, они не знали. На мгновение они столкнулись, потом остановились. И долго смотрели.
Раненые прошли мимо. Двое из них, без видимых увечий, насколько мола судить Полли, несли носилки с третьим. Другие хромали, опираясь на костыли, руки третьих покоились на перевязях, рукава четвертых были пусты. Но, наверное, хуже всего были те, кто, как и тот солдат в таверне, шли, уставившись в одну точку и застегнув куртку на все пуговицы, несмотря на жару.
Один или двое раненых посматривали на рекрутов, но в их глазах не было никакого выражения, кроме некой ужасной решимости.
Джекрам остановил свою лошадь.
- Хорошо, перекур - двадцать минут, - пробормотал он.
- Рашрешите пошмотреть, чем я шмогу помочь им, щержант? - Игорь кивнул в сторону удаляющихся солдат.
- У тебя еще будет такая возможность, парень, - ответил тот.
- Щержант? – Игорь выглядел обиженным до глубины души.
- Ну, хорошо. Если ты должен. Тебе нужно что-нибудь еще?
Капрал Страппи злобно усмехнулся.
- Небольшая помощь будет как нельжя кштати, щержант, - с достоинством ответил Игорь.
Сержант осмотрел отряд и кивнул.
- Рядовой Хальт, шаг вперед! Понимаешь что-нибудь в медицине?
- Я колол свиней для мамы, сержант, - ответил Тонк, выходя вперед.
- Прекрасно! Даже лучше, чем какой-нибудь армейский хирург, чтоб мне провалиться. Вперед. Двадцать минут, не больше!
- И не позволяй Игорю взять что-нибудь на память! – крикнул Страппи и снова засмеялся своим мерзким смешком.
Остальные присели на траву у обочины, а кое-кто скользнул в кусты. Полли тоже шмыгнула туда, но прошла дальше, чтобы поправить носки. Они постоянно намеревались сползти вниз, если она не была осторожна.
Она замерла, услышав за спиной шелест, но потом успокоилась. Она была очень осторожна. Никто ничего не заметит. Но что, если здесь есть кто-то еще? Она просто пыталась выйти дороге и даже не увидела...
Лофти аж подпрыгнул. Бриджи были спущены до щиколоток, а лицо - покраснело, точно свекла.
Полли не удержалась. Может, это из-за носок. А может, из-за умоляющего лица Лофти. Если кто-то говорит тебе «Не смотри!», глаза сами собой таращатся туда, куда не следует. Лофти подпрыгнула, подхватывая одежду.
- Нет, постой, все нормально... – начала было Полли, но слишком поздно. Девчонка убежала.
Полли уставилась на кусты. Черт! подумала она. Оказывается, нас двое! Но что бы я ей сказала? «Успокойся, я тоже девушка. Я не выдам тебя. Мы можем стать друзьями. А, и еще есть отличный трюк с носками»?
Игорь и Тонк вернулись позже. Сержант Джекрам ничего не сказал. Отряд двинулся дальше.
Полли шла позади с Карборундом. И, следовательно, могла присмотреться к Лофти, кем бы она ни была. Полли впервые разглядела ее. Девчонку было легко не заметить, потому как ее постоянно загораживал Тонк. Невысокая, хотя, учитывая, что она девушка, ей больше подходило слово «миниатюрная», смуглая и темноволосая, со странным, углубленным внутрь нее самой взглядом. И она всегда маршировала вместе с Тонком. Если подумать, она и спала рядом с ним.
А, так вот в чем дело. Она идет вместе со своим парнем. Это было чуть романтично и очень, очень глупо. Теперь, осматривая ее одежду и стрижку, она могла определить все мельчайшие детали того, что Лофти была девушкой, причем не слишком дальновидной. Она заметила, как Лофти что-то шепчет Тонку, который чуть повернулся и одарил Полли взглядом, в котором читалась и ненависть, и угроза.
Я не могу сказать ей, подумала она. Она все расскажет ему. Я не могу допустить этого. Я слишком многое вложила. Я ведь не просто подстриглась и одела штаны. Я планировала...
Ах, да... планы.
Все началось, как некая странная игра, но потом это превратилось в план. Сначала Полли стала присматриваться к парням. Некоторые из них восприняли это совсем не верно, к своему последующему разочарованию. Она следила за их движениями, прислушивалась к тому, что считалось у них разговором, замечала, как они хлопают друг друга при встрече. Это был совсем иной мир.
Ее мускулы были уже неплохими для девчонки, потому что управлять большой таверной означает передвигать тяжести, и она занялась еще более трудной работой, от которой ее руки огрубели окончательно. Она даже носила старые бриджи брата, скрывая их под длинной юбкой, чтобы хоть немного привыкнуть к ним.
Женщину могли попросту побить за подобное. Мужчины одеваются как мужчины, а женщины – как женщины; и поступать иначе было «богохульным Отвержением Нуггана», согласно отцу Джупу.
И вот почему ей столько удалось, думала она, перепрыгивая через лужу. Люди не ищут женщину в брюках. В общем, как оказалось, достаточно носить мужскую одежду, короткую стрижку и ходить с чуть важным видом, чтобы быть мужчиной. Да, и нужна еще одна пара носок.
Это не давало ей покоя. Кто-то знал о ней, так же, как она знала о Лофти. И он ее не выдал. Сначала она думала, что это трактирщик, но потом усомнилась в этом; он бы сдал ее. Он был как раз из таких. Теперь же она подозревала Маледикта, но, может просто потому, что он постоянно был таким всезнающим.
Карбор... нет, он ведь был без сознания, и в любом случае... нет, это не тролль. А Игорь шепелявит. Тонк? Ведь он же знает о Лофти, так что, может... Нет, зачем ему помогать Полли? Учитывая Лофти, это было бы слишком опасно. Все что она могла сделать, так это следить, чтобы девчонка не выдала их обеих.
Она слышала, как Тонк шепчет ей: «... только умер, и он отрезал его ногу и руку и пришил их тому, кому они действительно были нужны так же просто, как я штопаю дырку! Жаль тебя не было! За его пальцами нельзя было уследить! И у него были всякие мази...» – голос Тонка затих. Страппи вновь кричал на Уоззи.
- Эттот Страппи меня достал, - пробормотал Карборунд. – Хочешь, я оторву ему башку? Могу сделать похожим на несчастный случай.
- Лучше не стоит, - ответила Полли, незаметно улыбнувшись подобной возможности.
Они подошли к перепутью, где дорога с гор соединялась с тем, что можно было назвать главным путем. Здесь было полно народу. Тележки, тачки, люди, гонящие стада коров, старушки, несущие на спинах все свое имущество, свиньи, дети... И все это направлялось в одну сторону.
И вовсе не туда, куда шел отряд. Люди и животные огибали их, точно как ручей огибает камень. Рекруты сбились в кучу. Уж лучше так, чем быть затолканными коровами.
- Рядовой Карборунд! – крикнул Джекрам, поднимаясь в повозке.
- Да, сержант? – пророкотал тролль.
- Встать вперед!
Это помогло. Поток все не прекращался, но, по крайней мере, толпа разделялась задолго до них, позволяя отряду идти. Никто не хочет сталкиваться с троллем.
Но, проходя мимо, люди посматривали на них. Какая-то старушка пробралась к ним, вложила в руку Тонка буханку черствого хлеба и успела произнести «Ах бедолаги!» до того, как ее оттеснили обратно в толпу.
- Что все это значит, сержант? – спросил Маледикт. – Они похожи на беженцев!
- Подобные разговоры распространяют Тревогу и Уныние! – прикрикнул Страппи.
- А, вы хотите сказать, что люди просто решили выбраться на выходные пораньше, чтобы избежать пробок? Простите, что-то я совсем запутался. Наверное, из-за той женщины, что везла целый стог сена.
- Ты знаешь, что может быть за дерзкое обращение к офицеру? – взвился Страппи.
- Нет! А это намного хуже того, от чего бегут эти люди?
- Ты завербовался, мистер Кровосос! Ты должен подчиняться приказам!
- Точно! Но я не помню, чтобы кто-то приказывал мне не думать!
- Довольно! – гаркнул Джекрам. – Хватит орать там! Вперед! Карборунд, подталкивай людей, если они не уступят дороги, понял?
И они шли дальше. Вскоре давление людей стало спадать, и поток превратился в струйку. Встречались лишь редкие семьи или же просто одинокие женщины, нагруженные сумами. Один старик бился с тележкой, полной репы. Они забирают даже урожай с полей, заметила Полли. И все они двигаются дальше, полубегом, будто бы все станет гораздо лучше, когда они нагонят ушедших. А, может, они просто старались быстрее пройти мимо отряда.
Они миновали одну женщину, которая согнулась вдвое под черно-белой свиньей. А потом осталась лишь изборожденная грязная дорога. С притихших спокойных полей поднималась полуденная дымка. После гвалта беженцев тишина казалась удручающей. Единственным звуком были лишь шаги да всплески их сапог.
- Разрешите вопрос, сержант? – обратилась Полли.
- Да, рядовой?
- Как долго еще до Плоцза?
- Ты не должен говорить им, сержант! – вмешался Страппи.
- Около пяти миль, - ответил Джекрам. – Там на складе вы получите униформу и оружие.
- Это военная тайна, сержант, - предупредил Страппи.
- Что ж, тогда мы можем закрыть глаза, чтобы не видеть, куда идем, - проговорил Маледикт.
- Рядовой Маледикт, прекратить сейчас же, - отрезал Джекрам. – Просто иди и следи за своим языком.
еще раз десять послушаю, может и к голосу привыкну... 
