Полли могла узнавать время по огню. Просто понимаешь, как долго горит огонь, и все. Дрова посерели, и под огнем виднелся пепел. Уже больше одиннадцати, решила она.
Казалось, спать никто не собирался. Она поднялась, пролежав час или два на скрипучем соломенном матрасе, уставившись в темноту и прислушиваясь к тому, что двигалось под ней; она могла бы и дальше лежать так, но, ей казалось, что-то в соломе пытается отпихнуть с дороги ее ногу. Кроме того, сухих одеял не было. В бараке были одеяла, но Тричасти советовал не брать их, если им не хотелось бы заполучить, как он выразился, «тот Зуд».
читать дальше Капрал оставил зажженную свечу. Полли снова перечитала письмо Пола, и еще раз просмотрела клочок бумаги, унесенной с грязной дороги. От слов остались лишь кусочки, и она не была уверена во многих из них, но ни одно ей не нравилось. «Вторж» звучало хуже всех.
А потом оказалось, что есть и третий листок. Она ничего не понимала. Должно быть, это вышло случайно. Она стирала вещи Блуза и, конечно же, нужно всегда проверять карманы, прежде чем стирать, потому как любой, кто хоть раз пытался развернуть мокрый, обесцвеченный свиточек, который когда-то был банкнотой, ни за что не решит повторить это. А там был этот сложенный листок бумаги. Разумеется, она не должна была открывать его, а, открыв, не должна была читать. Но некоторые вещи просто делаешь.
Это было письмо. Наверное, Блуз положил его в карман, а потом забыл вытащить, переодевая рубаху. Она вовсе не должна была читать его, но все же прочла при свече.
Моя дорогая Эммелин,
Слава и Удача ждут! После всего восьми лет службы младшим лейтенантом, меня уже повысили и дали командовать отрядом! Конечно, это значит, что в Ведомстве Одеял, Кроватей и Лошадиного Корма генерал-адъютанта не останется офицера, но я объяснил принципы своей новой картотеки капралу Дреббу, а он, я уверен, все отлично понимает.
Ты понимаешь, я не могу вдаваться в подробности, но надеюсь, это замечательная перспектива, и вскоре собираюсь встретиться «с Врагом». И я смею заверить, что гордое имя Блузов войдет в военную историю. А я тем временем оттачиваю свое фехтование, и все, определенно, «улыбается» мне. Конечно, продвижение означает прибавку лишь в один Шиллинг «per Diem»* и Три Пенса на корм. Недавно я приобрел «боевого коня» у мистера «Честного» Джека Слэйкера, очень занимательного джентльмена, хотя, боюсь, его слова о моем «мастерстве» держаться в седле слишком преувеличены. Как бы то ни было, я, наконец, «продвигаюсь вверх», и, если Рок улыбнется мне, то совсем скоро наступит день, когда я
К счастью, больше ничего не было. Немного подумав, Полли осторожно намочила письмо, быстро высушила его над гаснущим огнем и положила в карман выстиранной рубахи. Блуз, возможно, и отчитает ее за то, что она не вынула его перед стиркой, но в этом она сильно сомневалась.
Одеяльный лавочник с новой картотекой. Восемь лет в младших лейтенантах, на войне, где продвижение по службе может идти довольно быстро. Человек, ставящий кавычки вокруг любого слова или фразы, что, по его мнению, звучит хотя бы слегка «экстравагантно». Оттачивающий свое «фехтование». И настолько недальновидный, что купил лошадь у Джека Слэйкера, который бывал на всех лошадиных ярмарках и продавал настолько древних кляч, что они отбрасывали копыта прежде, чем покупатель добирался до дома.
Наш командир.
Они проигрывали войну. Все это знают, но никто не хочет признавать это. Как будто бы, если слова не произносятся вслух, то ничего и не происходит. Они проигрывают войну, и этот отряд, нетренированный и неиспытанный, расхаживающий в сапогах мертвецов, лишь ускорит поражение. Да половина из них – девчонки! Из-за какой-то дурацкой песенки Шафти отправилась на войну, чтобы найти отца своего будущего ребенка, а для девушки это слишком отчаянный шаг даже в мирное время. А Лофти тащится за своим парнем, и, наверное, это романтично, по крайней мере, первые пять минут боя. А она...
... ну, да. Она слышала ту песню. И что? Пол был ее братом. Она всегда приглядывала за ним, даже когда была совсем еще маленькой. Мать была всегда занята, в «Герцогине» все были заняты, и Полли стала старшей сестрой для брата, который сам был старше ее на пятнадцать месяцев. Она учила его сморкаться, учила его буквам, находила его, когда злые мальчишки оставляли его одного в лесу. Присматривать за Полом было ее обязанностью, которая потом вошла в привычку.
И потом... ну, это была не единственная причина. Когда умрет ее отец, «Герцогиня» больше не будет принадлежать ее семье, если не будет наследников мужского пола. Таков был закон, простой и понятный. Закон Нуггана гласил, что мужчина может наследовать «Вещи Мужчин» – землю, здания, деньги и всех домашних животных, кроме кошек. Женщины же наследовали «Вещи Женщин», в основном это были ювелирные украшения и прялки, которые передавались от матери к дочери. Они совершенно точно не могли наследовать известные таверны.
Поэтому «Герцогиня» перейдет к Полу, если он жив, или же, если он мертв, допустимо передача прав собственности мужу Полли, если она выйдет замуж. Но поскольку в этом она не видела никакой перспективы, то ей нужен брат. Пол мог с удовольствием таскать бочки хоть всю свою жизнь; она же будет управлять «Герцогиней». Но если она останется одна, будет женщиной без мужчины, то лучшее, на что она могла надеяться, так это возможность жить там, когда дела перейдут к кузену Влопо, а он ведь пьяница.
Конечно, это не было Причиной. Разумеется, нет. Это была лишь маленькая причина, только и всего. А просто Причиной был Пол. Она всегда находила его и приводила домой.
Она осмотрела свой кивер. Здесь были шлемы, но поскольку во всех были дыры от стрел или еще чего похуже, все безмолвно взяли более мягкие шляпы. Если уж все равно умирать, так хоть без головной боли. На кокарде был яркий полковой знак сыра. Может, когда-нибудь она узнает об этом. Полли надела кивер, взяла рюкзак и маленькую сумку с высохшей одеждой и вышла в ночь. Облака вновь вернулись и скрыли луну. Проходя через площадь, она успела насквозь промокнуть; дождь лил по горизонтали.
Она толкнула дверь таверны и в мерцании одной свечки увидела... хаос. Шкафы были распахнуты, а на полу валялась одежда. По лестнице, держа в одной руке саблю, а в другой светильник, спускался Джекрам.
- А, это ты, Перкс, - произнес он. – Они обчистили все и смылись. Даже Молли. Я слышал, как они уходили. Должно быть, с тележкой. Что ты здесь делаешь?
- Я денщик, сэр, - ответила Полли, выжимая шляпу.
- А, да. Верно. Иди, подними его. От него шуму, как от лесопилки. Надеюсь, лодка еще не ушла.
- Почему они смы... уехали, сержант? – спросила Полли и подумала: Сахар! Я ведь тоже не могу ругаться! Но сержант, казалось, ничего не заметил.
Он одарил ее тем, что называют «старомодным взглядом»; подобным образом могли смотреть динозавры.
- Должно быть, до них дошли какие-нибудь слухи, - произнес он. – Конечно, мы выигрываем войну, ты же знаешь.
- А. О. И, подозреваю, никто вовсе и не собирается вторгаться в страну, - с величайшей осторожностью ответила Полли.
- Разумеется. Смешно даже слушать, как эти вероломные дьяволята утверждают, что огромная армия может вот так вот просто пронестись по стране в любой день.
- Э... капрала Страппи так нигде и нет, сержант?
- Нет, но я еще не проверил под каждым камушком... шшшш!
Полли застыла и постаралась прислушаться. Снаружи доносился стук копыт и, приближаясь, он превращался из глухого стука в звон подков на мостовой.
- Патруль, - прошептал Джекрам, опуская светильник на стойку бара. – Шесть или семь всадников.
- Наши?
- Чертовски сомневаюсь.
Цоканье замедлилось и окончательно замолкло.
- Задержи их, - сказал Джекрам, опуская щеколду на двери. Он повернулся и пошел к задней двери.
- Что? Как? – зашептала Полли. – Сержант?
Джекрам исчез. За дверью послышался шепот, затем раздался стук.
Она скинула куртку. Сдернула с головы шлем и кинула за стойку бара. Теперь она хотя бы не была солдатом. И когда дверь затряслась, она заметила на полу что-то белое. Соблазн был велик...
Со второго удара дверь распахнулась, но солдаты вошли не сразу. Лежа за баром и пытаясь надеть юбку поверх завернутых штанов, Полли прислушивалась к звукам. Насколько она могла понять из шелестов и глухих ударов, любой, кто бы ни устроил засаду в дверях, сожалел бы об этом, но очень недолго. Она попыталась сосчитать пришельцев; казалось, их, по крайней мере, трое. В напряженной тишине звук нормального голоса показался просто оглушающим.
- Мы слышали, как опускалась задвижка. Значит, вы где-то здесь. Давайте облегчим друг другу жизнь. Нам не слишком хотелось бы искать вас.
Мне бы тоже, подумала Полли. Я не солдат! Уходите! А потом появилась другая мысль: Как это ты не солдат? Ты взяла шиллинг и поцеловала герцогиню, так ведь? И вдруг ее схватила чья-то рука. По крайней мере, ей не пришлось ничего делать самой.
- Нет! Пожалуйста, сэр! Не бейте меня! Я просто напугалась! Прошу вас!
Но где-то внутри нее какая-то... носко-вость стыдилась и хотела устроить взбучку.
- Черт, а ты что такое? – спросил ее кавалерист, вытаскивая ее наверх и осматривая так, будто бы она была экспонатом какого-нибудь музея.
- Полли, сэр! Официантка, сэр! Они уехали и оставили меня!
- Потише, девчонка!
Полли кивнула. Меньше всего ей было нужно, чтобы Блуз бежал вниз по лестнице с саблей в одной руке и Фехтованием для Начинающих в другой.
- Да, сэр, - пискнула она.
- Значит, официантка, да? Тогда налей-ка три пинты того, что вы называете своим лучшим пивом.
Остальное пошло на автопилоте. Она видела кружки под баром, а бочки были прямо за ней. Пиво было слабым и, вероятно, не смогло бы растворить и пенни.
Пока она разливала его по кружкам, кавалерист осматривал ее.
- А что с твоими волосами? – спросил он.
Полли была к этому готова.
- Они отстригли их, сэр! Потому что я улыбнулась злобенианскому солдату, сэр!
- Здесь?
- В Дроке, сэр, - этот город был у самой границы. – И мама сказала, что я опозорила семью, и меня отослали сюда, сэр!
Ее руки тряслись, когда она ставила кружки на стол, она слегка волновалась. Слегка... но тем не менее. Ты действуешь, как девчонка, подумала она. Так держать!
Теперь она могла осмотреть пришельцев. На них была темно-синяя униформа, высокие сапоги и тяжелые кавалерийские шлемы. Один из них стоял у закрытого окна, двое других смотрели на нее. У одного были нашивки сержанта и выражение величайшего подозрения на лице. Тот, кто схватил ее, был капитаном.
- Пиво ужасно, девка, - сказал он, принюхиваясь к кружке.
- Да, сэр, я знаю, сэр, - затараторила Полли. – Они никогда не слушали меня, сэр, и говорили, что в такую погоду нужно накрывать бочки влажными простынями, сэр, а Молли никогда не чистила кран, и...
- В городе никого нет, ты знаешь?
- Они все сбежали, сэр, - искренне призналась Полли. – Будет вторжение, сэр. Все так говорят. Они боятся вас, сэр.
- Но не ты, а? – спросил сержант.
- Как тебя зовут, девчонка, что улыбается злобенианским солдатам? – улыбнулся капитан.
- Полли, сэр, - ответила она. Ее рука наконец нащупала то, что искала под стойкой бара. Друг бармена. Всегда найдется.
- А ты боишься меня, Полли? – спросил капитан. Солдат, стоящий рядом с окном засмеялся.
У капитана были шикарные ухоженные усы, навощенные на концах, и сам он был шести футов росту. Его улыбка тоже была довольно милой, что как-то улучшалось шрамом на лице. Один глаз был покрыт кружком стекла. Ее рука ухватилась за спрятанную дубинку.
- Нет, сэр, - ответила она, смотря в один глаз и одно стеклышко. – Э... а зачем это стеклышко, сэр?
- Это монокль, - объяснил капитан. – Чтобы лучше тебя видеть, и я этому безмерно благодарен. Я всегда говорил, что если бы их у меня было два, то я сам мог бы сделать очки.
Сержант покорно рассмеялся. На лице Полли не дрогнул ни единый мускул.
- А ты мне расскажешь, где рекруты? – спросил капитан.
Она постаралась не изменить выражение лица.
- Нет.
Капитан улыбнулся. У него были хорошие зубы, но теперь в его глазах не было и капли тепла.
- Ты не в том положении, чтобы отказываться, - произнес он. – Уверяю, мы их не тронем.
Издали раздался крик.
- Сильно, - добавил сержант с гораздо большим удовлетворением, чем было нужно. Раздался еще один крик. Капитан кивнул человеку у двери, и тот выскользнул наружу. Полли достала из-под бара кивер и надела его на голову.
- Один из них дал тебе свою шапку, а? – улыбнулся сержант, его зубы даже и сравнивать нельзя было с офицерскими. – Что ж, мне нравятся девушки, которые улыбаются солдатам...
Дубинка ударила его по голове. Она была из старого терна, и человек упал, как подкошенный. Капитан отодвинулся, когда она встала перед ним, приготовив дубинку для нового удара. Но он не вытащил меч, и он смеялся.
- Ну-ну, девочка, если ты хочешь... – он поймал ее руку, подтащил к себе, все еще смеясь, и почти безмолвно сложился пополам, когда ее колено встретилось с его пахом. Спасибо, Липкий. Пока он падал, она отступила назад и со звоном опустила дубинку на его шлем.
Ее трясло. Ей было плохо. Желудок превратился в маленький пылающий комок. Но что еще она могла сделать? Она, что, должна была подумать: Мы встретили врага, и он довольно мил? Кроме того, милым он не был. Он был самодовольным.
Она вытащила саблю из ножен и выскользнула наружу. Дождь все еще шел, а от реки подбирался туман. С полдюжины лошадей стояли снаружи, но не были привязаны. Рядом с ними стоял солдат. Едва различимо в шуме дождя он что-то нашептывал одной из лошадей, пытаясь успокоить ее. Лучше бы она этого не слышала. Ну, она же взяла шиллинг. Полли подняла дубину.
Она сделал всего шаг, как вдруг из тумана между ней и человеком что-то поднялось. Лошади взволновано переступались. Человек повернулся, тень двинулась, человек упал...
- О, - прошептала Полли.
- Оззи? – произнесла повернувшаяся тень. – Это я, Маледикт. Сержант прислал меня тебе на помощь.
- Этот чертов Джекрам оставил меня среди вооруженных людей! – прошипела она.
- И?
- Ну, я... уложил двоих, - ответила она, понимая, что это подпортило ее репутацию жертвы. – Еще один ушел.
- Кажется, мы взяли его, - произнес Маледикт. – Ну, я говорю «взяли»... Тонк почти убила его. Вот это девчонка с тем, что я называю полным набором, - он повернулся. – Так, посмотрим... семь лошадей, семь людей. Мда.
- Тонк? – переспросила Полли.
- А, да. Ты ее не вычислил? Она чуть ли не спятила, когда он напал на Лофти. А теперь давай посмотрим на твоих джентльменов, а? – и Маледикт направился к таверне.
- Но Лофти и Тонк... – начала Полли, пытаясь поспеть за ним. – То есть, они ведут себя как... Я думал, что она его девушка... но я думал, что Тонк... То есть, я знаю, что Лофти де...
Даже, когда Маледикт улыбался в темноте, его зубы сверкали.
- Мир и правда открывает все новые тайны тебе, а? Оззи? Каждый день что-то новое. Теперь переодевание.
- Что?
- Ты в юбке, Оззи, - произнес Маледикт, заходя в бар. Полли виновато посмотрела на нее и начала ее стягивать, но потом опомнилась: погоди-ка...
Сержант перевесился через стойку бара. Капитан стонал на полу.
- Добрый вечер, джентльмены! – произнес вампир. – Прошу вас, чуточку внимания. Я исправившийся вампир, что по сути своей означает, что я – комок подавленных инстинктов, держащихся вместе на слюне и кофе. Будет совсем не верно утверждать, что жестокая резня меня не устраивает. Наоборот, меня не устраивает не разорвать ваши глотки. Так что прошу вас, не усугубляйте это.
Сержант отодвинулся от стойки и, не целясь, замахнулся на Маледикта. Тот уклонился, практически не задумываясь, и в ответ ударил так, что человек свалился на пол.
- Капитан выглядит плохо, - произнес вампир. – Что он пытался сделать с тобой, малыш?
- Ухаживать, - ответила Полли, не сводя с него глаз.
- А.
Маледикт осторожно постучал в дверь барака. Она чуть приоткрылась, а потом распахнулась окончательно. Карборунд опустил дубину. Безмолвно Полли и Маледикт затащили внутрь двух кавалеристов. Сержант Джекрам сидел на стуле у самого огня и потягивал из кружки пиво.
- Отлично, ребятки, - проговорил он. – Пристройте их с остальными, - он махнул кружкой в сторону другой стены, где четверо других солдат угрюмо ежились под надзором Тонка. Они были скованы друг с другом. Последний солдат лежал на столе, и над ним возился Игорь.
- Ну, как он там, рядовой? – спросил Джекрам.
- Вще будет в порядке, щершант, - отозвался Игорь. – Вщегда выглядит хуже, чем ешть на шамом деле. Но пока мы не будем на поле битвы, у меня не будет ничего нового.
- Может есть пара ног для Тричасти? – спросил Джекрам.
- Нет уж, сержант, этого не надо, - спокойно произнес Скаллот, сидевший с другой стороны. – Просто оставьте мне их лошадей и седла. А парни могут забрать их сабли.
- Они искали нас, сержант, - проговорила Полли. – А мы всего лишь кучка нетренированных рекрутов и они искали нас. Меня же могли убить, сержант!
- Нет, я узнаю талант в человеке, когда вижу его, - произнес Джекрам. – Отлично сработано, парень. Клянусь, очень сложно не попасть в огромного верзилу во вражеском обмундировании. Кроме того, надо было разбудить остальных. Это – стратегическое мышление, так-то.
- Но если бы я не... – Полли колебалась. – Если бы я их не одурачил, они могли бы убить лейтенанта!
- Вот видишь? Во всем можно найти свои плюсы, вне зависимости от того, с какой стороны смотреть, - ответил Скаллот.
Сержант поднялся, вытер ладонью рот и подтянул ремень. Он подошел к капитану, наклонился и приподнял его за куртку.
- Почему вы искали этих ребят, сэр? – вопросил он.
Капитан открыл глаза и сфокусировался на толстяке.
- Я офицер и джентльмен, сержант, - пробормотал он. – И существуют правила.
- Здесь не слишком-то много джентльменов, сэр, - ответил сержант.
- Чертовски верно, - прошептал Маледикт. Полли, будто опьяневшей от облегчения и отпустившей ее напряженности, пришлось прикрыть рот рукой, чтобы перестать хихикать.
- Ах, да. Правила. Военнопленные и так далее, - продолжал Джекрам. – Это значит, что вы и есть должны то же, что и мы, бедолаги. Значит, вы не собираетесь со мной разговаривать?
- Я... капитан Хоренцз из Первой Тяжелой Кавалерийской. Более я ничего не скажу, - и что-то из того, как он это произнес, ткнулось в мозг Полли. Он врет.
Джекрам с минуту смотрел на него, а потом произнес:
- Что ж, тогда... похоже, что здесь у нас запортачен-ность, что, мои юные Сырокрады, означает так же препятствие в деле. Я предлагал решить все разумно! – он отпустил куртку, и капитан упал на пол.
Сержант Джекрам снял шляпу. Потом он снял куртку, оставшись в запятнанной рубашке и красных подтяжках. Он все еще выглядел почти как шар; складки кожи спускались от шеи и вниз, к тропикам. Ремень, вероятно, был всего лишь данью традициям, подумала Полли.
Он развязал шнурок, что был вокруг его шеи. Тот был пропущен через дырочку в потускневшей монетке.
- Капрал Скаллот! - обратился он.
- Да, сержант! – Скаллот отдал честь.
- Ты засвидетельствуешь, что я отрекаюсь от всех своих регалий и передаю тебе свой официальный шиллинг, что означает - поскольку последний раз я завербовывался на двенадцать лет, а было это шестнадцать лет назад – что я теперь законно являюсь чертовым гражданским!
- Да, мистер Джекрам, - бодро отозвался Скаллот. При звуке этого имени головы некоторых пленных вздернулись.
- А посему, раз уж вы, капитан, вторглись в мою страну под покровом ночи, а я – всего лишь скромный гражданский, я думаю, никакие правила не помешают мне выбить из вас семь сортов дерьма, до тех пор, пока вы не скажете мне, зачем пришли сюда и когда прибывают остальные. А это займет очень много времени, потому как пока что я знаю лишь пять, - он закатал рукава, снова поднял капитана и замахнулся кулаком...
- Мы просто должны были взять рекрутов под стражу, - произнес голос. – Мы и не собирались бить их! А теперь отпусти его, Джекрам, черт бы тебя побрал! У него чай все еще звездочки в глазах мелькают!
Это был сержант из таверны. Полли всмотрелась в остальных. Даже учитывая Карборунда и Маледикта, следящих за ними, и злобного взгляда Тонка, было вполне ясно, что первый же удар, обрушившийся на капитана, начнет бунт. И Полли подумала: а они ведь защищают его...
Джекрам тоже понял это.
- А, теперь мы разговариваем, - он аккуратно опустил капитана вниз, но все еще придерживал его за куртку. – Твои люди хорошо говорят за тебя, капитан.
- Это потому, что мы не рабы, чертов свеклоед, - прорычал один из солдат.
- Рабы? Все мои парни завербовались по собственному желанию, брюквоголовый.
- Может, так они и думали, - отозвался сержант. – Вы просто наврали им. Врали годами. Они все умрут из-за вашей дурацкой лжи! Лжи и вашей поношенной, прогнившей, лживой старой шлюхи, герцогини!
- Рядовой Гум, стоять на месте! Это приказ! На месте, я сказал! Рядовой Маледикт, забери меч у рядового Гума! Это еще один приказ! Сержант, прикажи своим людям медленно отойти! Медленно! Сей же час! Клянусь, я не жестокий человек, но любой, любой, кто не подчинится мне, черт возьми, будет возиться со сломанными ребрами!
Джекрам выдал все это одним долгим взрывом звуков, не сводя глаз с капитана.
Реакция, приказ и бездыханная тишина заняли лишь несколько секунд. Полли смотрела на немую сцену, мышцы ее расслабились.
Злобениане успокаивались. Карборунд осторожно опускал поднятую дубину. Маледикт держал Уоззи над землей, вырвав меч из ее рук; должно быть, только вампир мог опередить Уоззи, когда она напала на пленников.
- Охрана, - тихо проговорил Джекрам. – Забавное слово. Только посмотрите на этих ребят, а? Безусые юнцы, ну, кроме тролля, но лишайник не считается. Совсем еще молокососы. Что такого опасного в этой кучке безвредных фермерских мальчишек, что могло бы заинтересовать таких прекрасных кавалеристов, как вы?
- Кто-нибудь может подержать ждещь палец, чтобы я мог жавяжать ужелок? – окликнул Игорь от импровизированного операционного стола. – Я почти жакончил.
- Безвредных? – воскликнул сержант, не отрывая взгляда от сопротивляющейся Уоззи. – Да они же просто чертовы безумцы!
- Я буду разговаривать только с вашим офицером, черт подери, - произнес капитан, чей взгляд теперь был чуть более сфокусированным. – У вас ведь есть офицер, а?
- Да, кажется, был где-то, - ответил Джекрам. – Перкс, сходи за рупертом, хорошо? И лучше сначала сними это платье. Никогда не знаешь, что взбредет им в голову, - он осторожно опустил капитана на скамью и выпрямился.
- Карборунд, Маледикт, отрубайте что-нибудь у любого двинувшегося пленника, и любого, кто попытается напасть на них! – приказал он. – Так, что еще... а, да. Тричасти Скаллот, я хочу завербоваться в вашу прекрасную армию, где открывается столько возможностей для молодого человека, желающего проявить себя.
- Вы служили раньше? – ухмыляясь, спросил Скаллот.
- Сорок лет сражений с любым чертом, какой бы ни сыскался в ста милях вокруг Борогравии, капрал.
- Особые навыки?
- Оставаться в живых, капрал.
- Тогда позвольте мне вручить вам один шиллинг и немедленное повышение в чин сержанта, - Скаллот протянул ему куртку и шиллинг. – Облобызаешь герцогинюшку?
- Не в этой жизни, - отозвался Джекрам, одеваясь. – Вот. Все разумно, аккуратно и законно. Иди, Перкс, я отдал тебе приказ.
Блуз храпел. Его свеча совершенно сгорела. На одеяле лежала открытая книга. Полли осторожно вытащила ее из-под его пальцев. На потускневшей обложке заголовок был почти не виден. Тактикус: Кампании.
- Сэр? – шепнула она.
Блуз открыл глаза, увидел ее, а потом отвернулся и отчаянно зашарил по кровати.
- Вот они, сэр, - Полли протянула ему очки.
- А, Перкс, благодарю, - ответил лейтенант, садясь в кровати. – Уже полночь?
- Немного позже, сэр.
- О боже! Мы должны поторопиться! Скорее, подай мои брюки! Люди хорошо спали?
- Нас атаковали злобениане, сэр. Первый Тяжелый Кавалерийский. Мы взяли их в плен, сэр. Жертв нет, сэр.
...потому что они не собирались нападать на нас. Они хотели взять нас живыми. И натолкнулись на Карборунда и Маледикта и... меня.
Было сложно, очень сложно заставить себя ударить этой дубиной. Но, сделав что-то однажды, в другой раз становилось легче. А потом она смутилась из-за того, что ее застукали в юбке, хотя бриджи все еще были на ней. Она превращалась из мальчишки в девчонку просто думая об этом, и это было так... просто. Нужно время, чтобы обдумать это. И много чего еще. Но она подозревала, что как раз времени у нее будет меньше всего.
Блуз все еще сидел, так и не надев до конца штаны, и смотрел на нее.
- Повтори-ка еще раз, Перкс, - проговорил он. – Ты захватил врага?
- Не только я, сэр, я взял лишь двух из них, - ответила Полли. – Мы, э, всем скопом.
- Тяжелый Кавалерийский?
- Да, сэр.
- Это же личная свита князя! Вторжение?
- Думаю, скорее, патруль, сэр. Семь человек.
- И никто из вас не пострадал?
- Нет, сэр.
- Подай мою рубаху! А, дьявол!
И тут Полли заметила повязку на его правой руке. Она пропиталась кровью. Блуз заметил выражение ее лица.
- Поранился, Перкс, - занервничал он. – «Оттачивал» свое фехтование после ужина. Ничего серьезного. Просто немного подзабыл, понимаешь. С пуговицами беда. Не мог бы ты...
Полли помогла лейтенанту с оставшейся одеждой и скинула остальные принадлежности в рюкзак. Нужно быть очень странным человеком, подумала она, чтобы порезать свою руку, держащую меч, этим же самым мечом.
- Нужно еще оплатить счет... – пробормотал лейтенант, когда они спускались по темной лестнице.
- Не возможно, сэр. Все сбежали.
- Может, стоит тогда оставить расписку, как думаешь? Мне бы не хотелось, чтобы они думали, что я «ушел» не...
- Они все ушли, сэр! – произнесла Полли, выталкивая его в дверь. Она остановилась у входа в барак, одернула его куртку и всмотрелась в его лицо. – Вы умывались вечером, сэр?
- Не было... – начал Блуз.
Ответ был автоматическим. Даже не смотря на то, что она была младше на пятнадцать месяцев, она нянчилась с Полом довольно долго.
- Платок! – потребовала она. И, поскольку кое-что закладывается в мозгу с самого раннего возраста, Блуз тут же достал свой платок.
- Плюнь! – скомандовала она. И влажным платком она стерла грязь с лица Блуза, и только потом поняла, что делает. Пути назад не было. Только вперед.
- Хорошо, - бесцеремонно продолжала она. – У тебя все есть?
- Да, Перкс.
- Утром в туалет ходил? – продолжал ее рот, пока мозг ежился перед военным трибуналом. Я потрясена, подумала она, и он тоже. И поэтому, цепляешься за то, о чем знаешь. И потом уже не можешь остановиться.
- Нет, Перкс, - ответил лейтенант.
- Тога ты обязательно должен сходить, прежде чем мы попадем на корабль, хорошо?
- Да, Перкс.
- Вот и хороший лейтенант, иди.
Она прислонилась к стене и тяжело вздохнула, пытаясь успокоиться. Блуз вошел в барак, и она скользнула за ним.
- Равнение на офицера! – гаркнул Джекрам. Отряд, уже построенный, демонстрировал различные уровни внимания. Сержант резко отдал честь прямо перед лицом Блуза, заставив того отпрянуть.
- Задержан вражеский патруль, сэр! В целях безопасности, и, учитывая, что у вас нет унтер-офицера, поскольку капрал Страппи смылся, и учитывая, что я – бывалый солдат, вы можете зачислить меня помощником, согласно Своду законов герцогини, закон номер 796, раздел 3 а, параграф ii, сэр, спасибо, сэр!
- Что? – переспросил Блуз, ошарашено оглядываясь вокруг и начиная подозревать, что в мире внезапного смятения некая огромная красная куртка знала все и вся. – А. Да. Так. 796, говорите? Именно. Хорошо. Продолжайте, сержант.
- Вы здесь главный? – поднимаясь, гаркнул Хонренц.
- Верно, капитан, - ответил Блуз.
Хоренц осмотрел его с ног до головы.
- Вы? – презрительно переспросил он.
- Верно, сэр, - прищурился Блуз.
- Что ж, тогда приступим. Этот жирный ублюдок, - Хоренц указал дрожащим пальцем на Джекрама, - этот ублюдок применял силу! К пленному! В цепях! А тот... пацан, - добавил он, словно выплевывая это слово в сторону Полли, - пнул меня в пах и чуть не до смерти забил дубиной! Я требую, чтобы нас отпустили!
- Ты пнул капитана Хоренца в «пах», Партс? – Блуз повернулся к Полли.
- Э... да, сэр. Ударил коленом. И я Перкс, сэр, хотя, я понимаю, почему вы ошиблись.
- Что он делал в это время?
- Э... обнимал меня, сэр, - она заметила, как Блуз поднял брови, и продолжила. – Я переоделся девушкой, сэр, чтобы развеять подозрения.
- А потом ты... ударил его?
- Да, сэр. Один раз, раз.
- И почему же ты на этом остановился? – спросил Блуз.
- Сэр? – спросила Полли. Хоренц вздохнул. Блуз отвернулся с почти ангельским удовлетворением на лице.
- А вы, сержант, - продолжил он, - вы и правда наложили руки на капитана?
Джекрам сделал шаг вперед и отдал честь.
- Не то чтобы прям так, сэр, нет, - произнес он, уставившись в точку на стене, футах в двенадцати выше него. – Я предположил, что, раз уж он вторгся в нашу страну, чтобы захватить наших ребят, сэр, не помешает, если он испытает временный шок и страх, сэр. Черт, я же не жестокий человек.
- Разумеется, сержант, - ответил Блуз. Теперь в его улыбке чувствовалось некое злобное ликование.
- Боже, дурья башка, ты что же, веришь этой неотесанной деревенщине? Они же самые настоящие отбросы,.. – начал Хоренц.
- И, тем не менее, я верю им, - перебил Блуз. – Я бы поверил им, а не вам, даже если бы они утверждали, что небо зеленое. И к тому же, эти необученные юнцы победили лучших солдат Злобении своей смелостью и разумом. И я просто-напросто уверен, что они еще не раз удивят нас...
- Сняв свои трусики, - прошептал Маледикт.
- Заткнись! – шикнула на него Полли, снова укусив свою руку.
- Я знаю вас, капитан Хоренц, - продолжил Блуз, и на один короткий миг капитан выглядел обеспокоено. – То есть, таких, как вы. Я сталкиваюсь с ними всю свою жизнь. Этакие громадные бодрые задиры, мозги которых находятся в штанах. Вы посмели въехать в нашу страну, и думаете, что мы должны вас бояться? Вы думаете, что можете обращаться ко мне поверх голов моих людей? Вы требуете? В моей стране?
- Капитан? – пробормотал сержант кавалеристов, пока Хоренц смотрел на лейтенанта с открытым ртом, - они скоро будут здесь...
- А, - неуверенно отозвался тот. Затем, с некоторым усилием, он вернул самообладание. – Подкрепление на подходе, - рявкнул он. – Освободи нас сейчас же, идиот, и я, может, спишу это на врожденное слабоумие. Иначе, я прослежу, чтобы для тебя и твоих... ха... людей все стало намного, намного хуже.
- Семь кавалеристов показалось недостаточно, чтобы справиться с фермерскими мальчишками? – произнес Блуз. – Вы потеете, капитан. Вы взволнованы. А ведь подкрепление на подходе?
- Разрешите сказать, сэр! – гаркнул Джекрам, и тут же продолжил. – Сырокрады! Немедленно вооружиться, черт побери! Маледикт, отдай рядовому Гуму его меч и пожелай ему удачи! Карборунд, ты берешь охапку этих двенадцатифутовых пик! Остальные...
- Есть еще вот это, сержант, - вставил Маледикт. – Много. Снял их с седел наших друзей, - он поднял то, что, по мнению Полли, было похоже на пару огромных арбалетов, стальных и блестящих.
- Седельные арбалеты? – произнес Джекрам, словно ребенок, открывший страшдественский подарок. – Вот что получаешь, если ведешь честную и порядочную жизнь, ребятки. Ужасные маленькие приборчики. Каждый возьмет по два!
- Мне не нужна чрезмерная жестокость, сержант, - предупредил Блуз.
- Так точно, сэр! – отозвался сержант. – Карборунд! Я хочу, чтобы первый, кто вбежит в эту дверь, был пригвожден к стене! – тут он заметил взгляд лейтенанта и добавил, - но не слишком сильно!
...и кто-то постучал в дверь.
Маледикт навел на нее два арбалета. Карборунд поднял по паре пик в каждой руке. Полли приготовила дубину, единственное оружие, которым она хотя бы знала, как пользоваться. Остальные парни (и девушки) достали то, чем смог снабдить их Тричасти Скаллот. Было тихо. Полли посмотрела вокруг.
- Войдите? – предположила она.
- Да, точно, это поможет, - ответил Джекрам, закатывая глаза.
Дверь открылась, и невысокий щеголеватый человек осторожно вошел внутрь. Фигурой, цветом лица и прической он довольно-таки походил на Мале...
- Вампир? – мягко произнесла Полли.
- О, черт, - отозвался Маледикт.
Как бы то ни было, одежда новичка была необычной. На старомодный фрак с обрезанными рукавами нашили множество кармашков. Перед ним на шее висела большая черная коробка. Вопреки здравому смыслу, при виде дюжины различных видов оружия, готовых принести внезапную смерть, он просиял.
- Атличъно! – произнес он, поднимая коробку, раскладывая треногу. – Но... не мочь би тролль двинутца чуть влево, пожалуйста?
- Хм? – не понял Карборунд. Отряд переглянулся.
- Да, и, сержант, будъти так добри пройти в центр, и поднимать эти мечи чуть выше? – продолжил вампир. – Велъиколъепно! А вы, сэр, скажите гррррх...?
- Гррррх? – сказал Блуз.
- Замъечатъелно! Оченъ свиръепо...
Последовала ослепительная вспышка и короткий вскрик «О, ч...». А потом разбилось стекло.
На том месте, где стоял вампир, теперь была маленькая кучка пыли. Моргая, Полли смотрела, как она поднимается вверх, принимая форму человека, которая в свою очередь стала вампиром.
- О, боже, а я вед и правда думать, что новый фильтр подойдет, - произнес он. – Ну что ж, жъиви и учисъ, - он одарил их лучезарной улыбкой и добавил, - а тепъеръ... къто из вас капитан Хоренц?
_______________________
* "в день" (лат.)
_______________________
единтсвенное, что мне тут интресно - у второго вампира должен быть немецкий акцент. он вышел? а то, когда переводила, он упорно говорил больше с эээ... прибалтийским...
заранее бдагобдадю
Полли могла узнавать время по огню. Просто понимаешь, как долго горит огонь, и все. Дрова посерели, и под огнем виднелся пепел. Уже больше одиннадцати, решила она.
Казалось, спать никто не собирался. Она поднялась, пролежав час или два на скрипучем соломенном матрасе, уставившись в темноту и прислушиваясь к тому, что двигалось под ней; она могла бы и дальше лежать так, но, ей казалось, что-то в соломе пытается отпихнуть с дороги ее ногу. Кроме того, сухих одеял не было. В бараке были одеяла, но Тричасти советовал не брать их, если им не хотелось бы заполучить, как он выразился, «тот Зуд».
читать дальше
Казалось, спать никто не собирался. Она поднялась, пролежав час или два на скрипучем соломенном матрасе, уставившись в темноту и прислушиваясь к тому, что двигалось под ней; она могла бы и дальше лежать так, но, ей казалось, что-то в соломе пытается отпихнуть с дороги ее ногу. Кроме того, сухих одеял не было. В бараке были одеяла, но Тричасти советовал не брать их, если им не хотелось бы заполучить, как он выразился, «тот Зуд».
читать дальше