Ваймс всегда любил ходить пешком. А сейчас его было двое, и оба шли пешком. Это было странное чувство, будто бы он смотрел сквозь маску.
- Нет, не так, - покачал головой он. – Мне всегда приходится учить людей ходить. Переставляй ноги вот так. Если все сделаешь верно, сможешь проходить весь день. Ты не спешишь. Не хочешь пропустить, что случится.
- Да, сержант, - ответил юный Сэм.
читать дальшеЭто называлось движением. Ваймс двигался по улице Паточной Шахты и чувствовал себя великолепно. Конечно, ему было о чем волноваться, но здесь и сейчас ему нужно было лишь патрулировать, и это было здорово. В старой страже не слишком-то много было бумажной волокиты; хотя, если подумать, похоже, он удвоил ее. Все что ему сейчас нужно было делать так это нести службу. Просто быть собой.
Юный Сэм не слишком много говорил. И это было хорошо.
- Я вижу, ты получил колокольчик, парень, - через некоторое время произнес Ваймс.
- Да, сержант.
- Уставной?
- Да, сержант. Сержант Стук дал мне его. – Это уж точно, подумал Ваймс.
- Когда мы вернемся, поменяй его. Не важно с кем. Никто не скажет и слова.
- Да, сержант. – Ваймс ждал. – Почему, сержант? Колокольчик как колокольчик.
- Но не этот, - ответил Ваймс. – Он в три раза тяжелее обычного. Его дают новичкам, чтобы посмотреть, что они будут делать. Ты жаловался?
- Нет, сержант.
- Это правильно. Просто тихо передай его какому-нибудь олуху, когда мы вернемся. Таков у копов обычай. Почему ты пошел сюда, парень?
- Мой приятель Иффи поступил в том году. Говорил, что здесь бесплатная еда и униформа, и можно добыть лишний доллар.
- Значит, это Иффи Скаррик, что квартирует у Сестриц Долли, - кивнул Ваймс. – А ты брал этот лишний доллар?
Некоторое время они шли в тишине. А потом Сэм спросил:
- Я должен вернуть его, сержант?
- А ты заработал его?
- Я отдал его нашей маме, сержант.
- А ты сказал, откуда он?
- Я не хотел! – выпалил Сэм. – Но капрал Квирк сказал...
- А его стоило слушать?
- Не знаю, сержант.
- Ты не знаешь? Не думаю, что твоя мама учила тебя думать подобным образом, - произнес Ваймс. Нет, она, черт возьми, не учила, подумал он. Узнай она, что это был нечестный доллар, то выпорола бы тебя, не глядя, полисмен ты или нет.
- Нет, сержант. Но все они все замешаны в этом. Я не имею в виду ребят, сержант, но вы просто оглянитесь по сторонам. Квартирная плата растет, налоги растут и постоянно появляются новые, это все так жестоко, сержант. Ветрун продал нас своим, и это факт, сэр.
- Хмм. – Передача прав на налогообложение. Умное изобретение. Старый добрый Ветрун. Он предоставлял право собирать налог тем, кто предложит высшую его цену. Это была замечательная идея, почти такая же хорошая, как и запрет на ношение оружия после наступления темноты. Потому что а) не нужно было платить сборщикам налогов и всей доходной системе; б) впереди был целый вагон денег. И в) все дело по сбору налогов становилось занятием групп влиятельных, но до странности скрытных людей, сторонившихся света. Как бы то ни было, они нанимали людей, которые не только выходили на свет, но и отключали его, и просто поразительно, что они находили, чтобы обложить налогом, вплоть до Ты Смотришь На Меня, Парень. Как там говорил Ветинари? Налогообложение это лишь немудреный способ требования денег с использованием угроз? Что ж, эти налоговики без всяких хитростей находили пути возмещения денег на их содержание.
Он помнил те д... эти дни. Город никогда не казался беднее, чем тогда, но, боги, сколько же платилось налогов.
И так трудно объяснить какому-нибудь малышу вроде Сэма, почему нельзя прибрать к рукам доллар, если появляется такая возможность.
- Давай посмотрим с другой стороны, младший констебль, - сказал он, заворачивая за угол. – Ты отпустишь убийцу за тысячу долларов?
- Нет, сэр!
- А ведь за такие деньги ты мог бы купить своей маме дом в хорошем квартале.
- Кончайте с этим, сержант, я не из таких.
- Ты был таким, когда взял тот доллар. Все остальное лишь торг насчет цены.
Они шли в угрюмой тишине. А потом:
- Меня выгонят, сержант? – спросил младший констебль.
- Из-за доллара? Нет.
- Меня все равно выгонят рано или поздно, сержант, - вызывающе бросил Сэм. – В ту пятницу нам пришлось разогнать какое-то собрание недалеко от Университета. А они ведь просто разговаривали! А мы принимали приказы от какого-то гражданского, а парни с Цепной улицы были несколько грубы и... ведь у тех людей даже не было оружия или чего-то еще. Вы не можете говорить, что это правильно, сержант. А потом мы погрузили их в фургон, просто за разговоры. А в другую ночь Элсон, сын миссис Оулесли, так и не вернулся домой, и говорят, будто его увели во дворец просто за то, что он сказал, что его светлость чокнутый. А люди, живущие на нашей улице, как-то странно смотрят на меня теперь.
Да, черт, я помню, подумал Ваймс. Я думал, что буду преследовать людей, которые, добежав до конца улицы, скажут «Ну все, сдаюсь, начальник». Я думал, что уже к концу недели получу медаль.
- Стоит следить за своими словами, парень, - сказал он вслух.
- Да, но наша мама говорит, верно, если они забирают нарушителей порядка и совсем уж странных, но нельзя брать обычных людей.
Это в самом деле я? думал Ваймс. У меня, что же, политическое сознание было точно у головной вши?
- В любом случае, он действительно чокнутый. Капканс – вот кто нам нужен.
... и инстинкт самосохранения лемминга?
- Вот тебе мой совет. В этом городе, прямо сейчас, если не знаешь, с кем говоришь, – не говори.
- Да, но Капканс говорит...
- Послушай. Полицейский не тараторит без умолку. Он не говорит того, что знает. Он не высказывает своих мыслей. Нет. Он смотрит, и слушает, и учится, и ждет своего часа. Его голова работает, как сумасшедшая, но его лицо остается спокойным. Пока он не готов. Понимаешь?
- Хорошо, сержант.
- Отлично. Ты умеешь пользоваться этим мечом, парень?
- Я прошел тренировку.
- Замечательно. Прекрасно. Тренировка. Значит, если на нас нападут свешанные с веток мешки, набитые соломой, я смогу положиться на тебя. А до тех пор, замолкни, открой глаза, прислушайся и научись чему-нибудь.
Именно Капканс спасет нас, мрачно думал он. Да уж, я верил в это. Многие верили. Просто потому, что он разъезжал в открытом экипаже и подзывал людей, и вел с ними разговоры, вроде: «Так ты, значит, плотник? Чудесно! И в чем же заключается твоя работа?» Просто потому, что он публично говорил, что, возможно, налоги слегка высоки. Просто потому, что махал рукой.
- Вы бывали здесь раньше, сержант? – спросил Сэм, когда они завернули за угол.
- Ну, все бывали в Анк-Морпорке, парень, - бодро отозвался Ваймс.
- Просто мы идем прямо по Вязовой улице, сержант, и путь указываете вы.
Черт. Вот в такие передряги могут завести тебя твои ноги. Один волшебник как-то сказал ему, что возле Пупа живут чудовища, такие огромные, что в их ногах располагаются дополнительные мозги, потому что ноги далеки от головы настолько, что один мозг не справляется с быстротой передачи мысли. И настоящий полисмен тоже выращивал в ногах мозги, он, по крайней мере, точно.
С Вязовой улицы налево к Ямам, опять налево к Мойке... это был его самый первый маршрут, и он мог пройти по нему, даже не задумываясь. Он и шел, не задумываясь.
- Я заранее подготовился, - сказал он.
- Вы узнали Неда? – поинтересовался Сэм.
Может, было хорошо, что он предоставил ноги самим себе, потому что в его голове вдруг зазвучали тревожные звонки.
- Нед? – переспросил он.
- Просто перед тем, как вы приехали, он говорил, что помнит вас с Псевдополиса, - продолжал Сэм, не замечая шума. – Он служил там в дневной страже прежде, чем перевелся сюда, ведь здесь продвижение по службе идет быстрее. Большой человек, говорил он.
- Я его не припоминаю, - осторожно ответил Ваймс.
- Вы не такой уж и большой, сержант.
- Ну, может, Нед сам тогда был меньше, - произнес Ваймспока его мысли кричали: заткнись, малыш! Но малыш был... ну, им. Придирался к мелким деталям. Цеплялся к тому, что не казалось верным. В общем, был полицейским. Возможно, он должен был бы гордиться мальчиком, но ничего не выходило.
Ты не я, думал он. Не думаю, что я когда-либо был таким же юным, как ты. Если ты собираешься стать мной, это займет много сил. Тридцать проклятых лет на наковальне жизни, чертов ты бедолага. У тебя все еще впереди.
Вернувшись в штаб стражи, Ваймс ленивой походкой подошел к шкафу с Доказательствами и Находками. На нем висел большой замок, который, впрочем, никогда не запирали. Вскоре он нашел то, что искал. Непопулярный полицейский должен думать на два хода вперед, а он собирался стать непопулярным.
Потом он слегка подкрепился и выпил кружку густого коричневого какао, на котором держалась вся ночная стража, и вместе с Сэмом пошел к фургону.
Он все думал, как же будут отыгрываться стражники, и не удивился, поняв, что они следуют старой уловке и со злорадным ликованием подчиняются каждой букве приказа. Во-первых, он заметил, что младший капрал Коатс и констебль Пачк ожидают его вместе с четырьмя угрюмыми или протестующими полуночниками.
- Четверо, сержант, - отдавая честь. – Все, кого мы задержали, сержант. Все записаны на этом вот листочке, который я отдаю вам, сержант!
- Отлично, младший капрал, - иронично отозвался Ваймс. Он взял бумаги, подписал копию и передал ее назад. – Можешь взять выходные на Страшдество, и передай привет своей бабушке. Помоги им, Сэм.
- Мы задерживаем четырех или пятерых за один обход, сэр! – прошептал Сэм. – Что мы будем делать?
- Поездим немного, - ответил Ваймс.
- Но парни задержали празднующих Михайлов день, сэр! Они всего лишь смеялись!
- Сейчас комендантский час, - напомнил Ваймс. – таков закон.
Капрал Колон и констебль Вильт ожидали их на своем посту с еще тремя злодеями.
Среди них была мисс Длань.
Ваймс отдал поводья Сэму, спрыгнул вниз и, открыв дверцы фургона, спустил ступеньки.
- Жаль, что вы здесь, мисс, - сказал он.
- Похоже, один сержант стал излишне самоуверенным, - ее голос был ледяным. И, надменно отказавшись от его помощи, она забралась в фургон.
Ваймс заметил, что среди узников была и еще одна женщина. Она была ниже Рози и смотрела на него со злобным вызовом. В руках она держала огромную корзину. Не задумываясь, Ваймс взял ее в руки, помогая девушке подняться по ступеням.
- Жаль, что так вышло, мисс, - начал он.
- Убери свои руки! – она выхватила корзину и вскарабкалась во тьму.
- Это мисс Баттий, - донесся голос Рози. – Она белошвейка.
- Ну, полагаю, она...
- Я же сказала, белошвейка, - повторила мисс Длань. – Нитки, иголки. Крючок.
- Э, это, что же вроде... – начал Ваймс.
- Им вяжут, - отозвалась мисс Баттий. – Забавно, что вы не знаете.
- То есть, она настоящая... – заговорил Ваймс, но Рози захлопнула дверь.
- Давай уж вези нас, - сказала она, - а в следующий раз мы с тобой поговорим, Джон Киль!
Изнутри донеслось хихиканье, а потом раздался вскрик. Но прямо перед ним был слышен звук, с которым острый каблучок ударился в подъем ноги.
Ваймс подписал грязный листок и протянул его назад Фрэду Колону с таким непоколебимым выражением лица, что тот несколько разволновался.
- Куда теперь, сержант? – спросил Сэм, когда они тронулись.
- На Цепную улицу, - ответил Ваймс. Сзади них раздалось тревожное перешептывание.
- Это не правильно, - пробормотал Сэм.
- Мы будем играть по правилам, - сказал Ваймс. – Тебе нужно знать, для чего существуют правила, младший констебль. И не пялься на меня. На меня таращились мастера этого дела, а ты смотришь так, будто бы тебе срочно нужно в уборную.
- Да, хорошо, но все знают, что они пытают людей, - пробубнил Сэм.
- Правда? – переспросил Ваймс. – Тогда почему же никто ничего не предпринял?
- Потому что они пытают людей.
А, по крайней мере, я понимаю основы социальной динамики, подумал Ваймс.
Фургон грохотал по улицам. Рядом с Ваймсом воцарилась угрюмая тишина, но он прислушивался к шепоту за спиной. И несколько более громкий голос Рози Длань прошипел:
- Он не возьмет. Могу поспорить.
Через несколько секунд наконец заговорил мужчина, изрядно подвыпивший и определенно боящийся обмочиться:
- Э, сержант, мы... э... полагаем, пяти долларов, э, хватит?
- Не думаю, сэр, - отозвался Ваймс, следя за мокрой дорогой.
За этим последовало еще одно взволнованное перешептывание, и голос добавил:
- Э... у меня есть довольно-таки хорошее золотое кольцо.
- Рад этому, сэр. У каждого должно быть что-то хорошее. – Он похлопал карман, но серебряного портсигара не было, и охватившая его на мгновение злость пересилила отчаяние, а нахлынувшая тут же печаль –злость. Будущее было. Должно быть. Он помнил. Но оно существовало лишь в воспоминании и было хрупким, точно отражение на мыльном пузыре, и, наверное, так же легко могло лопнуть.
- Э... я мог бы, пожалуй, включить...
- Если вы попытаетесь снова предложить мне взятку, сэр, - предупредил Ваймс, когда они свернули на Цепную улицу, - я лично вас взгрею.
- Может, есть какой-нибудь другой... – начала Рози Длань, когда показались огни штаба Цепной улицы.
- Мы не у дома двухпенсовых пышек*, чтобы торговаться, - отрезал Ваймс и услышал тяжелый вздох. – Хватит трепаться.
Он остановил Мэрилин, спрыгнул вниз и достал из-под сиденья планшет.
- Семеро, - сказал он стражнику, стоявшему у двери.
- И? – отозвался тот. – Открывай да выводи их.
- Конечно. – Ваймс листал бумаги. – Разумеется. – Он сунул ему планшет. – Только распишись.
Человек отпрянул в сторону, будто Ваймс протянул ему змею.
- Какие еще росписи? Давай их сюда и все!
- Распишись, - бесстрастно повторил Ваймс. – Таковы правила. Когда из одного места заключения людей переводят в другое, то подписывают бумаги. Моя работа без твоей подписи много не стоит.
- Твоя работа и плевка не стоит, - прорычал человек, выхватив планшет. Он рассеяно взглянул на лист, и Ваймс протянул ему карандаш.
- Если возникнут какие-нибудь сложности с буквами, дай знать, - кивнул он.
Негодуя, стражник нацарапал что-то на бумаге и сунул ее обратно Ваймсу.
- Теперь отк-крывай.
- Конечно, - ответил Ваймс, взглянув на лист. – Но мне бы хотелось видеть твои документы.
- Чего?
- Мне-то это ни к чему, сам понимаешь, но если я покажу своему капитану эту бумажку, а он спросит, Ва... Киль, с чего ты решил, что он действительно Генри Хомяк, ну, я буду несколько сбит с толку. Может, даже озадачен.
- Слушай, мы же не расписываемся за арестантов!
- Расписываемся, Генри, - покачал головой Ваймс. – Нет подписи – нет арестанта.
- И ты, значит, нас остановишь, а? – бросил Генри Хомяк, сделав несколько шагов вперед.
- Только дотронься до этой двери, - предупредил Ваймс, - и я...
- Отрубишь мне руку?
- ...арестую тебя, - закончил Ваймс. – Для начала за сопротивление властям, а потом, в участке, придумаем что-нибудь еще.
- Арестуешь? Но я ведь такой же полисмен как и ты!
- Опять неверно.
- Что... здесь запроблемы? – раздался голос.
В свете факела появилась маленькая щуплая фигурка. Генри Хомяк отступил на несколько шагов и принял подчтительный вид.
- Офицер не собирается передавать нам нарушителей, сэр, - отчеканил он.
- А это – тот офицер? – осведомилась фигура, подходя к Ваймсу чрезвычайно странной поступью.
- Да, сэр.
Крошечные крысиные глазки бледного человека одарили Ваймса холодным недружелюбным взглядом.
- А, - проговорил он, открывая маленькую коробочку и беря из нее зеленую пастилку. – Вы, должнобыть, Киль? Я... слышал о вас. – Голос человека был таким же неуверенным как и его походка. Паузы ставились в не тех местах.
- Вы быстро узнаете обо всем, сэр.
- Вообще-то принято отдавать честь, сержант.
- Я не вижу причин для этого, - ответил Ваймс.
- Всеверно, всеверно. Вы здесь новенький. Но, видите ли, мыОсобые... порой носимпростую... одежду.
Вроде резиновых фартуков, если я правильно помню, подумал Ваймс. А вслух произнес:
- Да, сэр. – Это отличная фраза. Она может означать все, что угодно, или ничего вообще. Это было лишь препинанием, тем, что человек говорит до того, как сказать что-то еще.
- Я капитан Каченс, - представился человек. – Найдувас Каченс. Если вам кажется, что мое имя забавно, то прошуухмыльнитесь... и закончим на этом. Теперь можете отдать честь.
Ваймс приставил руку к фуражке. Уголки рта Каченса едва заметно дрогнули.
- Хорошо. Вы в первый раз на фургоне?
- Сэр.
- И вы так рано сегодня. С семью пассажирами. Давайтепосмотрим... на них? – он бросил взгляд сквозь решетку. – А. Да. Приветствую, мисс Длань. И вашу напарницу...
- Я крючком вяжу!
- ...и, похоже, гуляки с праздника. Ну что ж. – Каченс отступил назад. – Что за маленькие безобразники, ваши патрульные. Они и впрямь прочесали улицы. Им нравятся... такиешутки, сержант. – Каченс взялся за дверную ручку фургона, и тут же раздался слабый звук, в тишине подобный раскату грома, когда меч медленно задвигался в ножнах.
Каченс застыл на мгновение, а потом осторожно бросил пастилку в рот.
- Ага, я полагаю, что все эти уловки... можнооставить, а, сержант? Мы ведь не хотим делать посмешище... иззакона. Забирайте их, забирайте.
- Да, сэр.
- Однуминуту, сержант. Позвольте мне... это мое маленькое хобби.
- Сэр?
Из кармана длинного плаща Каченс достал пару довольно больших стальных штангенциркулей. Ваймс вздрогнул, когда капитан принялся измерять его голову, нос и длину бровей. Металлическая линейка коснулась его уха.
Каченс что-то бормотал себе под нос, затем со щелчком захлопнул штангенциркули и сунул обратно в карман.
- Должен васпоздравить, сержант, - произнес он, - с преодолением ваших природных недостатков. Вы знаете, что у вас глаз серийного убийцы? Я никогда неошибаюсь в таких вещах.
- Нет, сэр. Не догадывался, сэр. Постараюсь не открывать его, сэр, - ответил Ваймс. Каченс даже не улыбнулся.
- Как бы то ни было, уверен, когда вы здесь освоитесь, то вы и капрал, кхе, Хомяк, оченьсильно поладите.
- Очень сильно. Да, сэр.
- Незаставляйте... меня задерживать вас, сержант Киль.
Ваймс отдал честь. Каченс кивнул, резко развернулся, точно на вертеле, и пошел к зданию. Дергано, решил Ваймс. Этот человек ходил так же, как и говорил, с невероятным смешением скорости. Создавалось впечатление, будто он подвешен на веревочки; первые дюймы движения его руки были размыты, а потом она просто летела по инерции, пока, наконец, не встречалась с чем-то, что должно было оказаться целью. Предложения произносились как смесь порывов и пауз. Для этого человека просто не существовало ритма.
Ваймс, не обращая внимания на разъяренного капрала, забрался на фургон.
- Разворачивай, младший констебль, - приказал он. – Ночи, Генри.
Стоило колесам застучать по мостовой, как Сэм с расширенными глазами повернулся к Ваймсу.
- Вы собирались с ним схлеснуться, так? – выпалил он. – Ведь так же, сержант?
- Следи за дорогой, младший констебль.
- Но ведь это был капитан Каченс! А когда вы сказали тому типу доказать, что он - Генри Хомяк, я думал, я опп... меня удар хватит! Вы ведь знали, что они не подпишут, так ведь, сержант? Потому что, если на листке бумаги сказано, что к ним кто-то поступил, и если кто-нибудь захочет узнать...
- Просто правь, младший констебль. – Но парень был прав. Неназываемые по какой-то причине и любили, и боялись бумажной волокиты. Они, разумеется, увеличивали ее. Они записывали все. Но они не стремились появляться в чужих бумагах. Это их беспокоило.
- Мне даже не верится, что мы выбрались из этого, сержант!
Пожалуй, что нет, подумал Ваймс. Но у Каченса сейчас своих проблем хватает. Ему нет дела до какого-то глупого сержанта.
Он повернулся и постучал по решетке.
- Прошу прощения за неудобства, дамы и господа, но, похоже, Неназываемые сегодня не принимают. Пожалуй, нам самим придется допросить вас. Мы не очень-то знаем, как это делается, так что, надеюсь, мы не наделаем ошибок. Теперь, послушайте меня внимательно. Есть ли среди вас опасные заговорщики, собирающиеся свергнуть правительство?
Ответом ему стала угрюмая тишина.
- Ну, так что же? Я не собираюсь тратить на это всю ночь. Хочет ли кто-нибудь свергнуть лорда Виндера силой?
- Ну... нет? – раздался голос мисс Длань.
- А крючком?
- Я все слышала! – резко ответил другой женский голос.
- Никто? Жаль. Что ж, меня это устраивает. Младший констебль, тебя это устраивает?
- Э, да, сержант.
- В таком случае, мы высадим вас на обратном пути, и мой очаровательный помощник младший констебль Ваймс соберет с каждого, ну, по полдоллара за дорожные издержки, и каждый получит квитанцию. Благодарим за путешествие с нами и надеемся, вы выберете наш фургон при ваших будущих нарушениях комендантского часа.
Из-за его спины донеслось потрясенное перешептывание. Не так все делалось в эти дни.
- Сержант, - позвал младший констебль Ваймс.
- Мда?
- У вас, правда, глаз серийного убийцы?
- Да, оставил его в другом костюме.
- Ха. – Некоторое время он молчал, а когда заговорил вновь, казалось, он придумал что-то новое. – Э, сержант?
- Да, парень?
- Что такое двухпенсовая пышка, сержант?
- Это пончик с джемом. Разве твоя мама их не делает?
- Да, сержант. Сержант?
- Что, парень?
- Я просто думал, что это что-то еще, сержант, - усмехнулся Сэм. – Что-то... грубоватое.
- Век живи, век учись, младший констебль.
Через десять минут фургон уже был у здания стражи, и к тому времени Ваймс уже знал, что по городу ходят новые слухи. Юный Сэм уже пересказал события другим офицерам, когда они высаживали людей, и ведь никто не умеет сплетничать так, как полицейские. Они не любили Неназываемых. Как и любой мелкий преступник, стражник гордится, что есть такие глубины, до которых он ни за что не опустится. Должно же быть что-то ниже тебя, даже если это всего лишь черви.
Рози Длань заперла дверь своей квартирки, и, прислонившись к ней, уставилась на Сандру.
- Кто он такой? – спросила Сандра, бросая свою корзину на стол. Внутри что-то звякнуло. – Он на нашей стороне?
- Ты ведь слышала парней! – прикрикнула Рози. – Никаких взяток! А потом он тащит нас к этим ублюдкам и не передает! Я могла убить его! Я вытащила его из канавы, притащила к Моззи, чтоб он подлатал его, а он вдруг начинает играться в дурацкие игры!
- Да, а что такое двухпенсовая пышка? – радостно спросила Сандра.
Мисс длань задумалась. Сандра ей нравилась, да и деньги за аренду не мешали, но порой она думала а) стоит ли ей поговорить с девушкой или б) она просто очень хорошо воспитана. Она склонялась ко второму, поскольку Сандра зарабатывала куда больше нее. Это было неудобно.
- Это пончик с джемом, - ответила она. – А теперь лучше бы спрятать...
Кто-то постучал в дверь. Она затолкала Сандру за портьеру, взяла себя в руки и слегка приоткрыла дверь.
В прихожей стоял маленький старичок.
Все в нем безнадежно сползало вниз. Его серые усы, вероятно, принадлежали моржу или же ищейке, только что получившей очень неприятные вести. Плечи вяло поникли. Даже его лицо, казалось, проигрывало схватку с силой тяжести.
В руках он вертел кепку.
- Да? – произнесла Рози.
- Э, на вывеске написано «белошвейки», - пробормотал старичок. – И, ну, поскольку моя старушка умерла, сами понимаете, что к чему, я никогда не умел делать это сам.
И он одарил Рози взглядом, полным беспомощной застенчивости.
Она опустила взгляд на сумку у его ног и подняла ее. Внутри было полно очень чистых, но заношенных носок. В каждом были дырки на пятке и пальцах.
- Сандра, - позвала она, - кажется, это к тебе...
Было такое раннее утро, что «поздно ночью» еще даже не закончилось. На улицах клубился белый туман, и оставлял на рубашке Ваймса жемчужные капли. Ваймс собирался нарушить закон.
Если встать на крышу уборной за зданием штаба и опереться о водосточную трубу, то одно из верхних окон откроется, если толкнуть его ладонью в правильном месте.
Это было очень полезно, и Ваймс думал, не научить ли этому и юного Сэма. Каждый порядочный полицейский должен знать, как залезть в собственный штаб.
Тильден уже давно ушел домой, но Ваймс быстро обыскал его кабинет и к своему огромному удовольствию не нашел того, чего не ожидал увидеть. Внизу некоторые добросовестные офицеры заканчивали свою работу прежде, чем отправиться домой. Несколько минут он ждал в тени, пока в последний раз не хлопнет дверь, и не затихнут шаги. А потом спустился вниз в раздевалку.
Ему выдали ключ от его шкафчика, но он все же смазал петли маслом, прежде чем открыть его. Вообще-то, он еще ничего не оставлял там, но, как бы то ни было, на полу лежал помятый мешок. Он поднял его...
Отлично, парни.
Внутри была серебряная чернильница капитана Тильдена.
Ваймс поднялся и посмотрел на шкафчики с вырезанными инициалами и случайными зарубками на дверях. Из кармана он вытащил маленький сверток черной ткани, найденый в шкафу с уликами. В сером свете заблестел набор отмычек. Ваймс не был таким уж умелым взломщиком, но эти дешевые, потертые замки не представлялись большой проблемой.
На самом деле, главной была проблема выбора.
А потом он ушел сквозь туман.
К своему ужасу он понял, что снова чувствует себя отлично. Это было предательством по отношению к Сибилле, и к будущей страже, и даже к его светлости сэру Сэмюэлю Ваймсу, который должен был думать о политике далеких стран, и о рабочих местах, и как поднять эту чертову лодку, которую постоянно топит Речной Патруль. И, да, он хотел вернуться назад, или вперед, или через, или еще как. Он, правда, хотел. Он даже чувствовал во рту привкус этого желания. Конечно, он хотел. Но он не мог, не сейчас, и он был здесь и, как сказал Лоуни, делал свою работу. А в настоящий момент она заключалась в том, чтобы выжить в игре Тупых Сволочей, а Ваймс все знал об этой игре, это уж точно. Он чувствовал дрожь предвкушения. Такова сущность зверя.
И так он шел по улице, углубившись в свои мысли, когда из сумрака аллеи на него набросились люди.
Первый получил ногой в живот, потому что зверь никогда не дерется честно. Ваймс сделал шаг в сторону и схватил второго. Он почувствовал, как по нагруднику скользнул нож, когда он опустил голову и с силой ударил человека по шлему.
Тот тихо сложился пополам и рухнул на булыжники.
Ваймс развернулся к первому человеку, который, согнувшись почти вдвое и хрипя, все-таки держал нож и размахивал им перед собой, точно талисманом. Острие рисовало в воздухе неправильные восьмерки.
- Брось его, - сказал Ваймс. – Я не стану повторять дважды.
Со вздохом он вынул что-то из заднего кармана. Вещица была узкой, из черной кожи, и наполненной внутри свинцом. Он запретил использовать их в новой страже, но знал, что некоторые офицеры все же достали их, а если он считал человека разумным, то не знал об этом. Иногда спор должен решаться очень быстро, а для этого существовали и худшие способы.
Он с особой осторожностью опустил дубинку на руку человека. Раздался вскрик, и нож упал на мостовую.
- Мы оставим твоего приятеля здесь, пусть поспит, - произнес он. – Но тебе лучше показаться врачу, Генри. Ты будешь тихо себя вести?
_______________________
* Аллюзия на книгу Ги де Мопассана "Пышка" о проститутке с таким прозвищем. (примеч. переводчика)
Ваймс всегда любил ходить пешком. А сейчас его было двое, и оба шли пешком. Это было странное чувство, будто бы он смотрел сквозь маску.
- Нет, не так, - покачал головой он. – Мне всегда приходится учить людей ходить. Переставляй ноги вот так. Если все сделаешь верно, сможешь проходить весь день. Ты не спешишь. Не хочешь пропустить, что случится.
- Да, сержант, - ответил юный Сэм.
читать дальше
- Нет, не так, - покачал головой он. – Мне всегда приходится учить людей ходить. Переставляй ноги вот так. Если все сделаешь верно, сможешь проходить весь день. Ты не спешишь. Не хочешь пропустить, что случится.
- Да, сержант, - ответил юный Сэм.
читать дальше