Вместо предисловия: Sirius_Black, возрадуйся! Ибо тут есть немного Кроули. А в следующей части будет много Кроули.***
Анафеме Приббор – ее мать не была великим знатоком в вопросах религии и потому, прочитав однажды слово, решила, что это прекрасное имя для девочки – было восемь с половиной лет, и сейчас, забравшись под одеяло с фонариком, она читала Книгу.
Другие дети учатся читать по букварям с красочными картинками арбузов, барабанов, волков и так далее. Но не в семействе Приббор. Анафема училась читать по Книге.
В ней не было никаких апельсинов и барабанов. Зато была довольно хорошая гравюра восемнадцатого века, изображающая горящую у столба Агнесс Безум, которая была вполне довольна этим.
Первое слово, которое она могла разобрать, было «хорошие». Очень немногие люди восьми с половиной лет знают, что «хороший» так же означает и «совершенно точный», и Анафема была одной из них.
Второе слово было «аккуратные».
Первым прочитанным ею вслух предложением было:
«И говарю я вам, и аблекаю славами сими. Паедут Четверо, и еще Четверо, и Трое паедут по Небу как твекс, и Адин паедет в пламени; и ништо не астановит их: ни рыба, ни дощь, ни дорога, ни Дьявол и ни Ангел. И ты тоже там будишь, Анафема».
Анафеме нравилось читать о себе.
(Есть книги, которые заботливые родители, читающие правильные воскресные газеты, могут заказать в издательстве, причем у героя или героини будет имя их ребенка. Это делается, чтобы заинтересовать ребенка в чтении. В случае с Анафемой, в Книге была не только
она – и это уже ясно – но и ее родители, и их родители, и все остальные, вплоть до семнадцатого века. Пока что она была слишком мала и слишком эгоцентрична, чтобы придавать какое-либо значение тому факту, что в Книге не упоминалось о ее детях, или же вообще о событиях в ее будущем далее, чем на одиннадцать лет вперед. Когда тебе восемь с половиной, одиннадцать лет кажутся целой жизнью, и, конечно же, если верить Книге, так оно и будет).
Она была умной девочкой с бледным лицом и черными волосами и глазами. Обычно она заставляла других чувствовать себя неуютно при ней – семейная черта, унаследованная вместе со слишком большими для нее экстрасенсорными способностями от своей пра-пра-пра-пра-прабабушки.
Она рано повзрослела и умела держать себя в руках. Единственным, за что ее когда-либо бранили учителя, был правописание – не столько ужасное, сколько устаревшее лет на 300.
***
***
Монашки забрали Младенца А и подменили его Младенцем Б под самым носом жены посла и людей из спецслужб, хитро увезя одного ребенка («чтобы взвесить его, милочка, это нужно сделать, таков закон») и чуть позже вернув уже другого.
Сам культатташе, Тадеуш Дж. Даулин, несколько дней назад был срочно вызван обратно в Вашингтон, но во время родов он поддерживал связь с миссис Даулин по телефону, помогая ей с дыханием.
То, что по другой линии он разговаривал со своим консультантом по инвестированию, было совершенно не к месту. Ему даже пришлось заставить ее ждать целых двадцать минут.
Но это ничего.
Рождение ребенка – единственное самое радостное со-переживание, которое могут разделить два человека, и он не собирался пропустить ни секунды.
Один из людей спецслужбы даже снимал все на пленку.
***
Зло, в общем и целом, не спит и потому не видит причины, зачем спать всем остальным. Но Кроули нравилось спать, это было одним из удовольствий этого мира. Особенно после сытного ужина. К примеру, он проспал большую часть девятнадцатого века. Не из-за того, что это было необходимо, но просто потому, что ему это нравилось[1].
Одно из удовольствий этого мира. Ну, ему лучше бы начать наслаждаться ими прямо сейчас, пока еще есть время.
Бентли ревел в ночи, направляясь на восток.
Конечно, он был только за Армагеддон, говоря в общем. Если бы его спросили, зачем он веками вмешивался в дела людские, он бы ответил: «О, чтобы приблизить Армагеддон и торжество Ада». Но одно дело работать, чтобы приблизить его, и совсем другое – чтобы он действительно начался.
Кроули всегда знал, что он останется жив, когда наступит конец света, поскольку был бессмертным и не имел другого выбора. Но он надеялся, что это случится еще не скоро.
Поскольку люди ему даже нравились. Это был самый большой его недостаток.
Да, он делал, что мог, чтобы их короткие жизни стали невыносимыми, такая уж у него работа, но ничто из того, что он мог придумать, не было и вполовину хуже того, что они придумывали сами. Казалось, у них просто талант к этому. Как-то это было заложено в самой их сущности. Они рождались в мире, который преподносил им тысячи мелких неприятностей, и большую часть своих сил тратили на то, чтобы сделать его еще хуже. С годами Кроули становилось все сложнее придумывать для них какое-нибудь очередное злодейство, которое выделялось бы на фоне их природной скверности. За прошедшее тысячелетие он не раз подумывал написать Вниз: Слушайте, мы можем с тем же успехом сложить руки прямо сейчас, просто прикрыть Дис и Пандемониум и все остальное и перебраться сюда, мы не можем сделать с ними ничего такого, чего они не творят сами, а они совершают такое, о чем мы никогда не помышляли, часто задействуя при этом электроды. У них есть то, чего недостает нам. У них есть воображение. И, разумеется, электричество.
Один из них ведь писал об этом... «Ад пуст, все дьяволы сюда слетелись».
Кроули хвалили за испанскую Инквизицию. Он был тогда в Испании, в основном околачиваясь по барам в приличных местах, и даже не знал об этом, пока не пришли поздравления. Он сходил посмотреть, а вернувшись, пил всю неделю.
Этот Иероним Босх. Что за псих.
И стоило начать думать, что они ужаснее, чем только может быть Ад, они вдруг проявляли такое милосердие, о котором Рай мог лишь мечтать. И часто это был один и тот же человек. Разумеется, это была эта их свобода воли. Это сущее наказание.
Однажды Азирафаль попытался объяснить ему. Дело все в том, говорил он – это было где-то в 1020, когда они в первый раз достигли своего маленького Соглашения – дело в том, что люди творят добро или зло потому, что так хотят. Тогда как подобные Кроули и, разумеется, ему самому, были созданы такими с самого начала. Человек не может стать абсолютно святым, если у него нет возможности быть законченным грешником.
Кроули некоторое время обдумывал это и, где-то в 1023, заявил:
- Постой-ка, но ведь это работает, только если изначально все равны, так? Нельзя взять кого-то из грязной лачуги где-нибудь посреди войны и ожидать, что он будет вести себя, подобно королю.
- А, - отозвался Азирафаль, - в этом и смысл. Чем ниже ты начнешь, тем больше у тебя возможностей.
- Это безумие, - сказал Кроули.
- Нет, - ответил Азирафаль, - это сущность бытия.
Азирафаль. Разумеется, он Враг. Но враг уже с шесть тысяч лет, что делало его своего рода другом.
Кроули опустил руку и взял трубку телефона.
Быть демоном, конечно же, значит, что у тебя нет свободы воли. Но нельзя долго находиться рядом с людьми, не научившись чему-нибудь.
***
Мистеру Малою не слишком нравилось имя Дэмиен, или Вормвуд. Или любое другое, предложенное сестрой Мари Болтунией, которые охватили половину Ада и большую часть Золотого Века Голливуда.
- Ну, - наконец, слегка обиженно, сказала она, - не думаю, что что-нибудь не так с именем Эррол. Или Кэрри. И то, и другое - очень хорошие американские имена.
- Мне бы хотелось что-нибудь более, ну, традиционное, - объяснил мистер Малой. – В нашей семье всегда выбирали простые имена.
Сестра Мари просияла.
- Верно. По-моему, старые имена всегда лучше.
- Порядочное английское имя, как в Библии, - продолжал мистер Малой. – Мэтью, Марк, Люк или Джон, - задумчиво продолжал он. Сестра Мари моргнула. – Только на меня они никогда не производили впечатление хороших библейских имен, - добавил мистер Малой. – Больше похоже на ковбоев и футболистов.
- Саул – хорошее имя, - предложила сестра Мари.
- Я не хочу, чтобы было слишком старомодно, - ответил мистер Малой.
- Или Кайн. Правда, Кайн звучит очень современно, - попыталась сестра Мари.
- Хмм. – Мистер Малой сомневался.
- Или есть... ну, всегда ведь есть Адам, - сказала сестра Мари. Должно быть вполне безопасно, подумала она.
- Адам? – переспросил мистер Малой.
***
Хотелось бы думать, что монашки-сатанистки проследили, чтобы лишнего ребенка (Младенца Б) обязательно усыновили. Что он вырос нормальным, счастливым, веселым ребенком, энергичным и обеспеченным; а потом рос дальше и превратился в нормального вполне довольного взрослого.
И, может быть, именно так все и случилось.
Помечтайте о его награде в младших классах за правописание; о его ничем не примечательных, но довольно приятных годах в университете; о его работе в бухгалтерском отделе строительной компании Тэдфилда и Нортона; о его красивой жене. Может, вы захотите представить его детей и какое-нибудь хобби – сборку старинных моделей мотоциклов или разведение тропических рыб.
Вам бы не хотелось знать, что могло бы случиться с Младенцем Б.
В любом случае, ваша история нам нравится.
Может, он получает призы за своих тропических рыбок.
***
В маленьком домике в Доркинге, Суррей, в окне спальни горел свет.
Ньютону Пульциферу было двенадцать, он был худым, носил очки и должен был быть в постели несколько часов назад.
Хотя его мама, уверенная в одаренности своего ребенка, позволяла ему ложиться спать позже, чтобы он мог ставить свои «эксперименты».
В данный момент он менял штепсель на древнем радиоприемнике «Bakelite», который ему дала мама поиграть. Он сидел за старым разбитым столом, – который гордо называл своим «рабочим местом», - заваленным мотками проволоки, батарейками, маленькими лампочками и самодельным детекторным приемником, который никогда не работал. Пока еще ему не удалось заставить радио работать, но с другой стороны, ему еще никогда не удавалось так продвинуться.
С потолка его спальни на хлопковых шнурках свисали три несколько кривых модели самолетов. Даже случайный наблюдатель мог заметить, что они сделаны кем-то очень старательным и аккуратным, но совершенно не умеющим собирать модели самолетов. Сам Ньютон безнадежно гордился ими, даже истребителем «Spitfire», где совершенно напортачил с крыльями.
Он поправил очки, покосился на штепсель и положил отвертку.
На этот раз у него были большие надежды; он следовал всем инструкциям по замене штепселей, что были на пятой странице «Настольной Книги для Мальчиков по Практической Электронике. Сто Один Безопасный и Поучительный Эксперимент с Электричеством». Он подсоединил проводки соответствующего цвета к нужным контактам; проверил, чтобы предохранитель был рассчитан на правильную силу тока; все собрал. Пока никаких проблем.
Он вставил штепсель в розетку. Потом включил приемник.
Весь свет в доме погас.
Ньютон светился от гордости. Уже лучше. В прошлый раз он отключил свет во всем Доркинге, и потом приходил человек из Электрической компании и серьезно говорил с его мамой.
У него была жгучая и не пользующаяся никакой взаимностью тяга к электронике. У них в школе был компьютер, и с полдюжины старательных учеников оставались после уроков и работали с перфокартами. Когда ответственный за компьютер учитель, наконец, уступил мольбам Ньютона и включил его в их группу, мальчику достаточно было вставить в машину всего одну карточку. Компьютер зажевал ее и тут же помер.
Ньютон был уверен, что будущее за компьютерами, и когда оно наступит, он будет готов к нововведениям в технологии.
У будущего насчет этого были свои планы. Все это было в Книге.
***
Адам, подумал мистер Малой. Он произнес имя, проверяя, как оно звучит:
- Адам.
Хмм...
Он взглянул на золотые локоны Врага, Погибели Королей, Ангела Преисподней, Великого Зверя имя которому Дракон, Князя Мира Сего, Отца Лжи, Исчадья Сатаны и Повелителя Тьмы.
- Знаете, - заключил он через некоторое время, - по-моему, он даже выглядит как Адам.
***
Эта ночь не была темной и дождливой.
Таковая будет через два дня, примерно через четыре часа после того, как миссис Даулин и миссис Малой покинут больницу вместе со своими детьми. Это будет особенно темная и ненастная ночь, и вскоре после полуночи, когда гроза достигнет апогея, в монастырь Болтливого ордена ударит молния, и на крыше ризницы вспыхнет огонь.
Никто сильно не пострадал, но пожар длился несколько часов и нанес значительный ущерб.
Поджигатель притаился на вершине ближайшего холма, откуда наблюдал за пожаром. Он был высоким, худым и являлся герцогом Ада. Это было последним, что должно было сделать, прежде чем он вернется в Преисподнюю, и он сделал это.
Остальное он вполне мог оставить на Кроули.
Хастур отправился домой.
____________________
[1] Хотя в 1832 ему пришлось проснуться, чтобы сходить в уборную.
-
-
29.09.2006 в 19:43*грустно* Я, кажется, на ЭТо подсела...
У них есть то, чего недостает нам. У них есть воображение. И, разумеется, электричество.
-
-
29.09.2006 в 21:32То ли еще будет... И почему грустно?
-
-
29.09.2006 в 21:49Печалюсь о своей счастливой участи Захлебнувшегося в Сказке))) Всем бы так!)))
-
-
29.09.2006 в 21:51А шо сие означает?
-
-
29.09.2006 в 22:25Вот я теперь разрываюсь: хорошо это или плохо...
Скоро пойду скупать книги Пратчетта. Это чревато кризисом...
Извини, меня заносит...
Кстати, Анафема - очаровательный образ.
..И жалко, что они не выбрали имя Эррол) Хотя нет, белокурый Эррол - это не есть правильно.
-
-
30.09.2006 в 20:44ааа.. ну я т огда выходит уже не захлебнувшийся, а вообще какое-нить подводное сусчество. ибо о правилах безопасности никогда не задумываюсь.
Скоро пойду скупать книги Пратчетта
эх жила бы я в вашем городе, так бы дала почитать ))
Кстати, Анафема - очаровательный образ
Опять же: то ли еще будет! А Ньютон там вообще милашка... Про Адама я промолчу.
Мож седня-завтра выложу новую часть. Там у Кроули с Ази тааакие диалоги ))))
-
-
30.09.2006 в 21:39Эх, болять мои жабры!
эх жила бы я в вашем городе, так бы дала почитать ))
Да, действительно жалко... Ничего, такое и купить не грех.
Мож седня-завтра выложу новую часть. Там у Кроули с Ази тааакие диалоги )
Буду караулить появление новой части)))))
-
-
30.09.2006 в 22:38Но там все из другой оперы - серия "Плоский мир" называется. Но там впринципе тож экземпляры те еще встречаются )))
Буду караулить появление новой части
Давай, давай.. Ловец Снов!