Гласных не досталось
Вот он, Кроули, едет на 110 милях в час по М40 в сторону Оксфордшира. Даже самый невнимательный наблюдатель заметит в нем несколько странных вещей. Сжатые зубы, к примеру, или слабое красное мерцание из-под темных очков. И машина. Машина определенно была недвусмысленным намеком.
Кроули начал свой путь в «Бентли», и будь он проклят, если не окончит его в том же Бентли. Хотя даже такой автоман, у которого есть собственная пара мотоциклетных очков, не признал бы в машине старинный «Бентли». Только не теперь. Он бы вообще не узнал в этом «Бентли». И лишь на пятьдесят процентов был бы уверен, что это когда-то было машиной.
Для начала, на нем не осталось краски. Он все еще был черным там, где не был ржавого, размазанного красновато-бурого оттенка, но это был тусклый угольно-черный цвет. Он ехал в собственном огненном шаре, точно космическая капсула, особенно тяжело входящая в атмосферу.
Вокруг металлических ободьев колес остался тонкий слой запекшейся, расплавленной резины, но то, что колеса все еще как-то вращались в дюйме над дорогой, похоже, не слишком воздействовало на подвеску.
Автомобиль давно должен был развалиться на части.
Именно усилие сдерживать все вместе заставляло Кроули сжимать зубы, а биоспатическая обратная связь объясняла ярко-красные глаза. Это и необходимость помнить, что нельзя дышать.
Он не чувствовал себя так с четырнадцатого столетия.
Атмосфера в карьере теперь была дружелюбнее, но все еще оставалась напряженной.
- Вы должны помочь мне разобраться с этим, - говорил Адам. – Люди тысячелетиями пытались все выяснить, но мы должны покончить с этим прямо сейчас.
Они вежливо закивали.
- Понимаете, дело, - продолжал Адам, - дело в том, что... ну, вы же знаете Жирного Джонсона.
Они закивали. Все Они знали Жирного Джонсона и членов другой шайки Нижнего Тэдфилда. Они были старше и довольно противными. Редко когда неделя проходила без драки.
- Ну, - сказал Адам, - мы всегда побеждаем, так?
- Почти всегда, - поправил Венслидейл.
- Почти всегда, - повторил Адам. – И...
- По крайней мере, больше половины раз, - вставила Пеппер. – Потому что, помните, поднялся такой шум из-за этого вечера у стариков, когда мы...
- Это не считается, - возразил Адам. – Их отругали так же, как и нас. И вообще, старикам должно нравиться слушать, как играют дети. Читал где-то об этом, и я не понимаю, почему нужно нас ругать только из-за того, что у нас неправильные старики... – Он остановился. – В общем... мы лучше них.
- А, мы лучше, - согласилась Пеппер. – Здесь ты прав. Мы уж точно лучше. Просто мы не всегда побеждаем.
- Предположим, - медленно проговорил Адам, - что мы их хорошенько взгрели. И... и отправили их отсюда, или еще что. В общем, чтобы в Нижнем Тэдфилде не было никаких других банд, кроме нас. Что вы думаете об этом?
- Хочешь сказать, чтоб он... помер? – спросил Брайан.
- Нет. Просто... просто уехал.
Они задумались. Жирный Джонсон был частью их жизни с тех пор, как они были достаточно большими, чтобы бить друг друга игрушечным паровозиком. Они пытались представить себе мир без Жирного Джонсона.
Брайан потер нос.
- Думается, без него было бы просто здорово, - сказал он. – Помните, что он сделал на моем дне рождения? А неприятности из-за этого были у меня.
- Не знаю, - произнесла Пеппер. – По-моему, без старого Жирного Джонсона и его банды не было бы так интересно. Если подумать. Мы не плохо проводили время с Жирным Джонсоном и Джонсонитами. Нам, наверное, придется найти другую банду. Или еще что.
- По мне, - заявил Венслидейл, - так если поспрашивать людей в Нижнем Тэдфилде, они бы сказали, что было бы лучше без Джонсонитов и Их.
Это удивило даже Адама. Венслидейл стоически продолжал:
- Старики так скажут. И Сборщ. И...
- Но мы же хорошие... – начал Брайан. Он помедлил. – Ну, ладно, - согласился он, - но готов поспорить, они думают, что без всех нас было бы куда как скучнее.
- Да, - кивнул Венслидейл. – Именно это я и хотел сказать.
- Здешние не хотят, чтобы тут были мы или Джонсониты, - сердито продолжал он, - как они постоянно выговаривают нам, когда мы просто катаемся на велеках или досках по тротуарам и слишком шумим. Этот как в исторических книжках пишут. Сума на оба ваши дома.
За этим последовала тишина.
- Одна из таких синих, - наконец произнес Брайан, - с надписью «Собственность Адама Малого», или как?
Обычно, когда Они были в настроении, подобная фраза могла вызвать бурное обсуждение минут на пять, но Адаму казалось, что сейчас не время.
- Так вы говорите, - подвел он итог тоном председателя, - что ничего хорошего не выйдет, если Жирный Джонсон победит Их, или наоборот?
- Точно, - отозвалась Пеппер. – Ведь, - добавила она, - если мы победим их, мы станем своими же злейшими врагами. И мы с Адамом окажемся против Брайана и Венсли. – Она села. – Каждому нужен Жирный Джонсон, - сказала она.
- Да, - кивнул Адам. – Так я и думал. Ничего хорошего не будет, если кто-то победит. Так я и думал, - Он смотрел на Пса, или сквозь Пса.
- По-моему, все просто, - произнес Венслидейл. – Не понимаю, почему понадобились тысячи лет, чтобы разобраться в этом.
- Это потому, что те, кто пытался все выяснить, были мужчинами, - многозначительно заявила Пеппер.
- Не пойму, зачем тебе вставать на эту сторону, - заметил Венслидейл.
- Разумеется, так нужно, - отозвалась Пеппер. – Каждый должен занимать чью-то сторону.
Адам, казалось, принял решение.
- Да. Но я думаю, можно занять собственную сторону. Пожалуй, надо браться за велеки, - тихо сказал он. – Нам стоит поговорить кое с кем.
«Путпутпутпутпутпут» – тарахтел скутер мадам Трэйси. По улице пригородного Лондона, забитой машинами, такси и красными лондонскими автобусами, двигался только он.
- Я никогда еще не видела подобной пробки, - сказала мадам Трэйси. – Думаю, произошла авария.
- Вполне возможно, - ответил Азирафаль. А потом: - Мистер Шэдвел, если вы не будете держаться за меня, вы упадете. Эта штука не подходит для двоих.
- Троих, - пробормотал Шэдвел, держась одной побледневшей рукой за сиденье, а второй за ружье.
- Мистер Шэдвел, я повторять не буду.
- Тада надо остановицца, шоб я мог пристроить свае оружье, - вздохнул Шэдвел.
Мадам Трэйси тихонько хихикнула, но остановилась у обочины.
Шэдвел недовольно обхватил мадам Трэйси руками, а ружье устроил между ними, точно дуэнью.
Минут десять они молча ехали под дождем, «путпутпутпутпут», мадам Трэйси аккуратно прокладывала свой путь между машинами и автобусами.
Мадам Трэйси опустила взгляд на спидометр – какая глупость, подумала она, ведь он сломался в 1974м, и даже перед тем не особенно хорошо работал.
- Дорогая леди, как быстро, по-вашему, мы движемся? – спросил Азирафаль.
- А что?
- Мне кажется, пешком было бы чуть быстрее.
- Ну, со мной одной он едет на пятнадцати милях в час, но с мистером Шэдвелом получается, нуу, около...
- Четырех или пяти миль в час, - перебила она себя.
- Пожалуй, да, - согласилась она.
Сзади откашлялись.
- Ты могёшь попридержать ету адскую машину, жнщна? – осведомился пепельный голос. В дьявольском пантеоне, который Шэдвел, разумеется, ненавидел всеми фибрами, он лелеял особое отвращение к демонам скорости.
- В таком случае, - сказал Азирафаль, - до Тэдфилда мы доберемся где-то часов за десять.
Мадам Трэйси задумалась.
- А далеко этот Тэдфилд?
- Около сорока миль.
- Эмм, - высказалась мадам Трэйси, однажды съездившая навестить свою племянницу в Финчли в нескольких милях от Лондона, но потом она села на автобус, потому что на обратном пути скутер начал издавать какие-то странные звуки.
- ...мы должны ехать где-то на семидесяти милях в час, если хотим успеть во время, - подытожил Азирафаль. – Хм. Мистер Шэдвел? Теперь держитесь очень крепко.
«Путпутпутпутпут» – стал появляться голубоватый ореол, и легким, точно послеизображение, отсветом окружил скутер и его пассажиров.
«Путпутпутпутпутпут», и скутер неуклюже, слегка подергиваясь, начал подниматься над землей, пока не достиг высоты около пяти футов.
- Не смотрите вниз, сержант Шэдвел, - предупредил Азирафаль.
- ... – отозвался Шэдвел, с зажмуренными глазами, покрытым каплями пота серым лбом, не смотревший вниз, не смотревший никуда вообще.
- Итак, вперед...
В каждом высокобюджетном научно-фантастическом фильме есть момент, когда космический корабль величиной с Нью-Йорк внезапно развивает скорость света. Резкий звук, точно по краю стола хлопнули деревянной линейкой, ослепительная вспышка света, и вдруг – звезды вытягиваются в линии, и он исчезает. Именно так и произошло, только вместо сверкающего двадцатимильного космического корабля был посеревший двадцатилетний скутер. И не было никаких особенно красочных спецэффектов. И, пожалуй, скорость была не выше двухсот миль в час. И вместо вибрирующего на последних октавах воя был звук «путпутпутпутпут»...
ФРШШШШ.
Но все равно, было именно так.
Там, где вопящее кольцо М25 пересекает М40 на Оксофрдшир, толпилась полиция. С тех пор как полчаса назад Кроули проехал по эстакаде, число полицейских удвоилось. По крайней мере, на стороне М40. Из Лондона никто не выезжал.
Помимо полицейских здесь собралось еще две сотни людей, рассматривающих М25 в бинокли. Среди них были представители армии Ее Величества, саперов, М15, М16, Особый Отдел и ЦРУ. Был даже продавец хот-догов.
Все замерзли, промокли, были озадачены и рассержены, за исключением одного офицера полиции, который замерз, промок, был озадачен, рассержен и возмущен.
- Послушайте. Мне плевать, верите вы мне или нет, - вздохнул он, - я говорю, что видел. Это была старая машина, «Роллс», или «Бентли», один из этих роскошных старинных автомобилей, и она промчалась по мосту.
Один из старших армейских техников перебил его:
- Это невозможно. Согласно нашим приборам температура над М25 где-то около 700 градусов по Цельсию.
- Или минус сто сорок, - добавил его помощник.
- ...или сто сорок градусов ниже нуля, - повторил старший техник. – Кажется, у нас некоторая путаница, хотя, полагаю, это вполне возможно объяснить какой-то ошибкой приборов [1], но факт остается фактом: мы даже не можем поднять вертолет над М25 – он тут же превратится в вертолетный макнагет. И как же тогда старинная машина могла проехать по ней и остаться невредимой?
- Я не сказал, что она была невредимой, - поправил полицейский, уже начавший серьезно подумывать над тем, чтобы уйти из Столичной полиции и вместе со своим братом, который собирался уволиться из Электроэнергетического управления, заняться разведением цыплят. – Она горела. И все равно продолжала ехать.
- Вы серьезно считаете, что кто-либо из нас поверит... – начал кто-то.
Раздался резкий пронзительный звук, навязчивый и странный. Словно в унисон заиграли сотни стеклянных слегка расстроенных гармоник; точно молекулы самого воздуха вопили от боли.
И «Фршшшш».
Он проплыл над их головами, в сорока футах над землей, окруженный темно-синим, краснеющим по краям ореолом: маленький белый скутер, который вела женщина средних лет в розовом шлеме, а за нее крепко держался невысокий мужчина в макинтоше и ярко-зеленом шлеме (скутер был слишком высоко, чтобы кто-либо заметил его крепко зажмуренные глаза, но так оно и было). Женщина кричала. И кричала она:
- Джерррронннимооооо!
Одним из преимуществ «Васаби», на которое всегда указывал Ньют, было то, что невозможно было сказать, насколько сильно повреждена машина. Ньют вел Дика Турпина по обочине, огибая упавшие ветви.
- Из-за тебя я уронила все карточки на пол!
Машина с грохотом вернулась на дорогу; тонкий голос откуда-то из-под бардачка произнес: «Проверте давъенье машла».
- Теперь их ни за что не разобрать, - простонала она.
- И не нужно, - сказал Ньют. – Просто выбери одну. Любую. Все равно.
- То есть?
- Ну, если Агнесс права, и мы делаем все это, потому что она так предсказала, то любая выбранная сейчас карточка будет важной. Это логично.
- Это несуразно.
- Да? Слушай, ты ведь здесь потому, что она так предсказала. А ты думала, что мы скажем полковнику? Если нас к нему пустят, чего, разумеется, не случится.
- Если мы все разумно...
- Слушай, я знаю про подобные места. Огромные стражники, в белых шлемах, охраняют ворота, Анафема, с настоящими ружьями, понимаешь, которые стреляют настоящими пулями из настоящего свинца, а они могут попасть в тебя и, поплясав внутри, выйти через то же отверстие прежде, чем ты успеешь сказать «Простите, но у нас есть основания полагать, что вот-вот разгорится Третья Мировая Война, и начнется она именно здесь», а потом придут серьезные люди в костюмах с пухлыми папками и отведут тебя в маленькую комнатку без окон, и станут задавать вопросы, типа – являешься ли ты, или была ли когда-либо членом радикальной подрывной организации, каковой является любая политическая партия Британии? И...
- Мы почти приехали.
- Смотри, у них ворота, и проволочная изгородь, и все остальное! И, наверное, собаки, которые едят людей!
- По-моему, ты слегка перевозбудился, - тихо произнесла Анафема, поднимая с пола последнюю карточку.
- Перевозбудился? Нет! Я очень тихо беспокоюсь, что кто-то может выстрелить в меня!
- Я уверена, Агнесс бы упомянула, если бы в нас должны были стрелять. В подобных делах она очень точна. – Она принялась рассеяно листать карточки.
- Знаешь, - сказала она, аккуратно разделив карточки и перетасовывая обе стопки вместе, - я где-то читала, что существует секта, которая уверена, что компьютеры – орудие Дьявола. Они полагают, что Армагеддон придет потому, что Антихрист будет хорошо разбираться в компьютерах. Кажется, об этом упомянуто где-то в Откровении. По-моему, я читала об этом недавно в газете...
- «Дэйли Мэйл». «Письмо из Америки». Эмм, третье августа, - произнес Ньют. – Сразу после статьи о женщине из Вормса, Небраска, которая научила свою утку играть на аккордеоне.
- Мм, - отозвалась Анафема, раскладывая карточки на коленях.
Значит, компьютеры – орудие Дьявола? подумал Ньют. В это он верил без труда. Компьютеры должны быть чьим-то орудием, и он совершенно точно знал, что не его самого.
Машина судорожно остановилась.
Авиабаза казалась подбитой. Несколько больших деревьев упали рядом со въездом, и какие-то мужчины с лопатами пытались отодвинуть их в сторону. Часовой равнодушно смотрел на них, но полуобернулся и одарил машину холодным взглядом.
- Ладно, - сказал Ньют. – Выбирай карточку.
3001. За Гниздом Арлиным
виликий Ясень пал.
- Это все?
- Да. Мы всегда полагали, это как-то относится к русской революции. Поехали по этой дороге, а потом свернем налево.
Они повернули на узкую дорогу, слева от которой шла ограда базы.
- А теперь останови. Здесь часто стоят машины, так что никто не заметит, - сказала Анафема.
- Что это за место?
- Местная Аллея Влюбленных.
- Это потому она, похоже, умощена презервативами?
Они прошли по затененной оградой тропинке с сотню ярдов, пока не добрались до ясеня. Агнесс была права. Он был великим. Он упал прямо поперек ограды.
На нем сидел стражник, куривший сигарету. Он был черным. Ньют всегда чувствовал себя виноватым в присутствии черных американцев, на случай если они обвинят его в двухсотлетней работорговле.
Человек поднялся, когда они подошли, но потом расслабился.
- А, привет, Анафема, - бросил он.
- Привет, Джордж. Ужасная буря, да.
- Это точно.
Они пошли дальше. Он смотрел за ними, пока они не скрылись из виду.
- Ты его знаешь? – спросил Ньют с притворным безразличием.
- Ну конечно. Порой кое-кто из них заходит в паб.
- Он выстрелит в нас, если мы просто попытаемся пройти туда? – спросил Ньют.
- Он вполне может угрожающе навести на тебя ружье, - ответила Анафема.
- Для меня этого достаточно. Что ты теперь предлагаешь делать?
- Ну, Агнесс что-то могла знать. Так что предлагаю просто подождать. Теперь не так все и плохо, ветер затих.
- А. – Ньют взглянул на тучи, собирающиеся на горизонте. – Старая добрая Агнесс, - произнес он.
Адам упорно ехал по дороге, Пес бежал следом, и время от времени пытался укусить заднее колесо из чистого озорства.
Послышалось щелканье, и со своей дорожки выехала Пеппер. Ее велосипед узнать легко. Она считала, что от листа картона, хитро приделанного прищепкой к колесу, будет хорошей идеей. Кошки научились прятаться, заслышав ее за две улицы.
- Думаю, можно срезать по Дровер-лейн, а потом через лес Раундхэд, - сказала Пеппер.
- Там все в грязи, - отозвался Адам.
- Точно, - нервно кивнула Пеппер. – Там грязно. Нам лучше ехать вдоль мелового карьера. Там всегда сухо из-за мела. А потом мимо фермы.
Позади их догоняли Брайан и Венслидейл. Велосипед Венсли был черным, сверкающим и практичным. Принадлежащий же Брайану когда-то был белым, но цвет давно пропал под толстым слоем грязи.
- Глупо называть ее военной базой, - сказала Пеппер. – Была там, когда у них был день открытых дверей, и у них не было никаких пушек, ракет и всего остального. Просто рычажки, циферблаты да духовой оркестр.
- Да, - кивнул Адам.
- В рычажках да циферблатах нет ничего военного, - заявила Пеппер.
- Ну, не знаю, - отозвался Адам. – Просто жуть, сколько всего можно сделать с рычагами и циферблатами.
- Мне на Рождество подарили набор инструментов, - вставил Венслидейл. – Для электрика. Там было несколько рычагов и циферблатов. Можно сделать радио или еще какую бикающую штуку.
- Не знаю, - задумчиво произнес Адам, - я все думаю, кое-кто может пробраться во всемирную коммуникационную систему военных и приказать всем компьютерам и всему остальному начать сражаться.
- Ого, - выдохнул Брайан. – Это жутко.
- Вроде того, - согласился Адам.
____________________
[1] Это было верно. Не существует такого прибора, который мог бы регистрировать 700° C и 140° C одновременно; что было правильной температурой.
Кроули начал свой путь в «Бентли», и будь он проклят, если не окончит его в том же Бентли. Хотя даже такой автоман, у которого есть собственная пара мотоциклетных очков, не признал бы в машине старинный «Бентли». Только не теперь. Он бы вообще не узнал в этом «Бентли». И лишь на пятьдесят процентов был бы уверен, что это когда-то было машиной.
Для начала, на нем не осталось краски. Он все еще был черным там, где не был ржавого, размазанного красновато-бурого оттенка, но это был тусклый угольно-черный цвет. Он ехал в собственном огненном шаре, точно космическая капсула, особенно тяжело входящая в атмосферу.
Вокруг металлических ободьев колес остался тонкий слой запекшейся, расплавленной резины, но то, что колеса все еще как-то вращались в дюйме над дорогой, похоже, не слишком воздействовало на подвеску.
Автомобиль давно должен был развалиться на части.
Именно усилие сдерживать все вместе заставляло Кроули сжимать зубы, а биоспатическая обратная связь объясняла ярко-красные глаза. Это и необходимость помнить, что нельзя дышать.
Он не чувствовал себя так с четырнадцатого столетия.
***
***
Атмосфера в карьере теперь была дружелюбнее, но все еще оставалась напряженной.
- Вы должны помочь мне разобраться с этим, - говорил Адам. – Люди тысячелетиями пытались все выяснить, но мы должны покончить с этим прямо сейчас.
Они вежливо закивали.
- Понимаете, дело, - продолжал Адам, - дело в том, что... ну, вы же знаете Жирного Джонсона.
Они закивали. Все Они знали Жирного Джонсона и членов другой шайки Нижнего Тэдфилда. Они были старше и довольно противными. Редко когда неделя проходила без драки.
- Ну, - сказал Адам, - мы всегда побеждаем, так?
- Почти всегда, - поправил Венслидейл.
- Почти всегда, - повторил Адам. – И...
- По крайней мере, больше половины раз, - вставила Пеппер. – Потому что, помните, поднялся такой шум из-за этого вечера у стариков, когда мы...
- Это не считается, - возразил Адам. – Их отругали так же, как и нас. И вообще, старикам должно нравиться слушать, как играют дети. Читал где-то об этом, и я не понимаю, почему нужно нас ругать только из-за того, что у нас неправильные старики... – Он остановился. – В общем... мы лучше них.
- А, мы лучше, - согласилась Пеппер. – Здесь ты прав. Мы уж точно лучше. Просто мы не всегда побеждаем.
- Предположим, - медленно проговорил Адам, - что мы их хорошенько взгрели. И... и отправили их отсюда, или еще что. В общем, чтобы в Нижнем Тэдфилде не было никаких других банд, кроме нас. Что вы думаете об этом?
- Хочешь сказать, чтоб он... помер? – спросил Брайан.
- Нет. Просто... просто уехал.
Они задумались. Жирный Джонсон был частью их жизни с тех пор, как они были достаточно большими, чтобы бить друг друга игрушечным паровозиком. Они пытались представить себе мир без Жирного Джонсона.
Брайан потер нос.
- Думается, без него было бы просто здорово, - сказал он. – Помните, что он сделал на моем дне рождения? А неприятности из-за этого были у меня.
- Не знаю, - произнесла Пеппер. – По-моему, без старого Жирного Джонсона и его банды не было бы так интересно. Если подумать. Мы не плохо проводили время с Жирным Джонсоном и Джонсонитами. Нам, наверное, придется найти другую банду. Или еще что.
- По мне, - заявил Венслидейл, - так если поспрашивать людей в Нижнем Тэдфилде, они бы сказали, что было бы лучше без Джонсонитов и Их.
Это удивило даже Адама. Венслидейл стоически продолжал:
- Старики так скажут. И Сборщ. И...
- Но мы же хорошие... – начал Брайан. Он помедлил. – Ну, ладно, - согласился он, - но готов поспорить, они думают, что без всех нас было бы куда как скучнее.
- Да, - кивнул Венслидейл. – Именно это я и хотел сказать.
- Здешние не хотят, чтобы тут были мы или Джонсониты, - сердито продолжал он, - как они постоянно выговаривают нам, когда мы просто катаемся на велеках или досках по тротуарам и слишком шумим. Этот как в исторических книжках пишут. Сума на оба ваши дома.
За этим последовала тишина.
- Одна из таких синих, - наконец произнес Брайан, - с надписью «Собственность Адама Малого», или как?
Обычно, когда Они были в настроении, подобная фраза могла вызвать бурное обсуждение минут на пять, но Адаму казалось, что сейчас не время.
- Так вы говорите, - подвел он итог тоном председателя, - что ничего хорошего не выйдет, если Жирный Джонсон победит Их, или наоборот?
- Точно, - отозвалась Пеппер. – Ведь, - добавила она, - если мы победим их, мы станем своими же злейшими врагами. И мы с Адамом окажемся против Брайана и Венсли. – Она села. – Каждому нужен Жирный Джонсон, - сказала она.
- Да, - кивнул Адам. – Так я и думал. Ничего хорошего не будет, если кто-то победит. Так я и думал, - Он смотрел на Пса, или сквозь Пса.
- По-моему, все просто, - произнес Венслидейл. – Не понимаю, почему понадобились тысячи лет, чтобы разобраться в этом.
- Это потому, что те, кто пытался все выяснить, были мужчинами, - многозначительно заявила Пеппер.
- Не пойму, зачем тебе вставать на эту сторону, - заметил Венслидейл.
- Разумеется, так нужно, - отозвалась Пеппер. – Каждый должен занимать чью-то сторону.
Адам, казалось, принял решение.
- Да. Но я думаю, можно занять собственную сторону. Пожалуй, надо браться за велеки, - тихо сказал он. – Нам стоит поговорить кое с кем.
***
«Путпутпутпутпутпут» – тарахтел скутер мадам Трэйси. По улице пригородного Лондона, забитой машинами, такси и красными лондонскими автобусами, двигался только он.
- Я никогда еще не видела подобной пробки, - сказала мадам Трэйси. – Думаю, произошла авария.
- Вполне возможно, - ответил Азирафаль. А потом: - Мистер Шэдвел, если вы не будете держаться за меня, вы упадете. Эта штука не подходит для двоих.
- Троих, - пробормотал Шэдвел, держась одной побледневшей рукой за сиденье, а второй за ружье.
- Мистер Шэдвел, я повторять не буду.
- Тада надо остановицца, шоб я мог пристроить свае оружье, - вздохнул Шэдвел.
Мадам Трэйси тихонько хихикнула, но остановилась у обочины.
Шэдвел недовольно обхватил мадам Трэйси руками, а ружье устроил между ними, точно дуэнью.
Минут десять они молча ехали под дождем, «путпутпутпутпут», мадам Трэйси аккуратно прокладывала свой путь между машинами и автобусами.
Мадам Трэйси опустила взгляд на спидометр – какая глупость, подумала она, ведь он сломался в 1974м, и даже перед тем не особенно хорошо работал.
- Дорогая леди, как быстро, по-вашему, мы движемся? – спросил Азирафаль.
- А что?
- Мне кажется, пешком было бы чуть быстрее.
- Ну, со мной одной он едет на пятнадцати милях в час, но с мистером Шэдвелом получается, нуу, около...
- Четырех или пяти миль в час, - перебила она себя.
- Пожалуй, да, - согласилась она.
Сзади откашлялись.
- Ты могёшь попридержать ету адскую машину, жнщна? – осведомился пепельный голос. В дьявольском пантеоне, который Шэдвел, разумеется, ненавидел всеми фибрами, он лелеял особое отвращение к демонам скорости.
- В таком случае, - сказал Азирафаль, - до Тэдфилда мы доберемся где-то часов за десять.
Мадам Трэйси задумалась.
- А далеко этот Тэдфилд?
- Около сорока миль.
- Эмм, - высказалась мадам Трэйси, однажды съездившая навестить свою племянницу в Финчли в нескольких милях от Лондона, но потом она села на автобус, потому что на обратном пути скутер начал издавать какие-то странные звуки.
- ...мы должны ехать где-то на семидесяти милях в час, если хотим успеть во время, - подытожил Азирафаль. – Хм. Мистер Шэдвел? Теперь держитесь очень крепко.
«Путпутпутпутпут» – стал появляться голубоватый ореол, и легким, точно послеизображение, отсветом окружил скутер и его пассажиров.
«Путпутпутпутпутпут», и скутер неуклюже, слегка подергиваясь, начал подниматься над землей, пока не достиг высоты около пяти футов.
- Не смотрите вниз, сержант Шэдвел, - предупредил Азирафаль.
- ... – отозвался Шэдвел, с зажмуренными глазами, покрытым каплями пота серым лбом, не смотревший вниз, не смотревший никуда вообще.
- Итак, вперед...
В каждом высокобюджетном научно-фантастическом фильме есть момент, когда космический корабль величиной с Нью-Йорк внезапно развивает скорость света. Резкий звук, точно по краю стола хлопнули деревянной линейкой, ослепительная вспышка света, и вдруг – звезды вытягиваются в линии, и он исчезает. Именно так и произошло, только вместо сверкающего двадцатимильного космического корабля был посеревший двадцатилетний скутер. И не было никаких особенно красочных спецэффектов. И, пожалуй, скорость была не выше двухсот миль в час. И вместо вибрирующего на последних октавах воя был звук «путпутпутпутпут»...
ФРШШШШ.
Но все равно, было именно так.
***
Там, где вопящее кольцо М25 пересекает М40 на Оксофрдшир, толпилась полиция. С тех пор как полчаса назад Кроули проехал по эстакаде, число полицейских удвоилось. По крайней мере, на стороне М40. Из Лондона никто не выезжал.
Помимо полицейских здесь собралось еще две сотни людей, рассматривающих М25 в бинокли. Среди них были представители армии Ее Величества, саперов, М15, М16, Особый Отдел и ЦРУ. Был даже продавец хот-догов.
Все замерзли, промокли, были озадачены и рассержены, за исключением одного офицера полиции, который замерз, промок, был озадачен, рассержен и возмущен.
- Послушайте. Мне плевать, верите вы мне или нет, - вздохнул он, - я говорю, что видел. Это была старая машина, «Роллс», или «Бентли», один из этих роскошных старинных автомобилей, и она промчалась по мосту.
Один из старших армейских техников перебил его:
- Это невозможно. Согласно нашим приборам температура над М25 где-то около 700 градусов по Цельсию.
- Или минус сто сорок, - добавил его помощник.
- ...или сто сорок градусов ниже нуля, - повторил старший техник. – Кажется, у нас некоторая путаница, хотя, полагаю, это вполне возможно объяснить какой-то ошибкой приборов [1], но факт остается фактом: мы даже не можем поднять вертолет над М25 – он тут же превратится в вертолетный макнагет. И как же тогда старинная машина могла проехать по ней и остаться невредимой?
- Я не сказал, что она была невредимой, - поправил полицейский, уже начавший серьезно подумывать над тем, чтобы уйти из Столичной полиции и вместе со своим братом, который собирался уволиться из Электроэнергетического управления, заняться разведением цыплят. – Она горела. И все равно продолжала ехать.
- Вы серьезно считаете, что кто-либо из нас поверит... – начал кто-то.
Раздался резкий пронзительный звук, навязчивый и странный. Словно в унисон заиграли сотни стеклянных слегка расстроенных гармоник; точно молекулы самого воздуха вопили от боли.
И «Фршшшш».
Он проплыл над их головами, в сорока футах над землей, окруженный темно-синим, краснеющим по краям ореолом: маленький белый скутер, который вела женщина средних лет в розовом шлеме, а за нее крепко держался невысокий мужчина в макинтоше и ярко-зеленом шлеме (скутер был слишком высоко, чтобы кто-либо заметил его крепко зажмуренные глаза, но так оно и было). Женщина кричала. И кричала она:
- Джерррронннимооооо!
***
Одним из преимуществ «Васаби», на которое всегда указывал Ньют, было то, что невозможно было сказать, насколько сильно повреждена машина. Ньют вел Дика Турпина по обочине, огибая упавшие ветви.
- Из-за тебя я уронила все карточки на пол!
Машина с грохотом вернулась на дорогу; тонкий голос откуда-то из-под бардачка произнес: «Проверте давъенье машла».
- Теперь их ни за что не разобрать, - простонала она.
- И не нужно, - сказал Ньют. – Просто выбери одну. Любую. Все равно.
- То есть?
- Ну, если Агнесс права, и мы делаем все это, потому что она так предсказала, то любая выбранная сейчас карточка будет важной. Это логично.
- Это несуразно.
- Да? Слушай, ты ведь здесь потому, что она так предсказала. А ты думала, что мы скажем полковнику? Если нас к нему пустят, чего, разумеется, не случится.
- Если мы все разумно...
- Слушай, я знаю про подобные места. Огромные стражники, в белых шлемах, охраняют ворота, Анафема, с настоящими ружьями, понимаешь, которые стреляют настоящими пулями из настоящего свинца, а они могут попасть в тебя и, поплясав внутри, выйти через то же отверстие прежде, чем ты успеешь сказать «Простите, но у нас есть основания полагать, что вот-вот разгорится Третья Мировая Война, и начнется она именно здесь», а потом придут серьезные люди в костюмах с пухлыми папками и отведут тебя в маленькую комнатку без окон, и станут задавать вопросы, типа – являешься ли ты, или была ли когда-либо членом радикальной подрывной организации, каковой является любая политическая партия Британии? И...
- Мы почти приехали.
- Смотри, у них ворота, и проволочная изгородь, и все остальное! И, наверное, собаки, которые едят людей!
- По-моему, ты слегка перевозбудился, - тихо произнесла Анафема, поднимая с пола последнюю карточку.
- Перевозбудился? Нет! Я очень тихо беспокоюсь, что кто-то может выстрелить в меня!
- Я уверена, Агнесс бы упомянула, если бы в нас должны были стрелять. В подобных делах она очень точна. – Она принялась рассеяно листать карточки.
- Знаешь, - сказала она, аккуратно разделив карточки и перетасовывая обе стопки вместе, - я где-то читала, что существует секта, которая уверена, что компьютеры – орудие Дьявола. Они полагают, что Армагеддон придет потому, что Антихрист будет хорошо разбираться в компьютерах. Кажется, об этом упомянуто где-то в Откровении. По-моему, я читала об этом недавно в газете...
- «Дэйли Мэйл». «Письмо из Америки». Эмм, третье августа, - произнес Ньют. – Сразу после статьи о женщине из Вормса, Небраска, которая научила свою утку играть на аккордеоне.
- Мм, - отозвалась Анафема, раскладывая карточки на коленях.
Значит, компьютеры – орудие Дьявола? подумал Ньют. В это он верил без труда. Компьютеры должны быть чьим-то орудием, и он совершенно точно знал, что не его самого.
Машина судорожно остановилась.
Авиабаза казалась подбитой. Несколько больших деревьев упали рядом со въездом, и какие-то мужчины с лопатами пытались отодвинуть их в сторону. Часовой равнодушно смотрел на них, но полуобернулся и одарил машину холодным взглядом.
- Ладно, - сказал Ньют. – Выбирай карточку.
3001. За Гниздом Арлиным
виликий Ясень пал.
- Это все?
- Да. Мы всегда полагали, это как-то относится к русской революции. Поехали по этой дороге, а потом свернем налево.
Они повернули на узкую дорогу, слева от которой шла ограда базы.
- А теперь останови. Здесь часто стоят машины, так что никто не заметит, - сказала Анафема.
- Что это за место?
- Местная Аллея Влюбленных.
- Это потому она, похоже, умощена презервативами?
Они прошли по затененной оградой тропинке с сотню ярдов, пока не добрались до ясеня. Агнесс была права. Он был великим. Он упал прямо поперек ограды.
На нем сидел стражник, куривший сигарету. Он был черным. Ньют всегда чувствовал себя виноватым в присутствии черных американцев, на случай если они обвинят его в двухсотлетней работорговле.
Человек поднялся, когда они подошли, но потом расслабился.
- А, привет, Анафема, - бросил он.
- Привет, Джордж. Ужасная буря, да.
- Это точно.
Они пошли дальше. Он смотрел за ними, пока они не скрылись из виду.
- Ты его знаешь? – спросил Ньют с притворным безразличием.
- Ну конечно. Порой кое-кто из них заходит в паб.
- Он выстрелит в нас, если мы просто попытаемся пройти туда? – спросил Ньют.
- Он вполне может угрожающе навести на тебя ружье, - ответила Анафема.
- Для меня этого достаточно. Что ты теперь предлагаешь делать?
- Ну, Агнесс что-то могла знать. Так что предлагаю просто подождать. Теперь не так все и плохо, ветер затих.
- А. – Ньют взглянул на тучи, собирающиеся на горизонте. – Старая добрая Агнесс, - произнес он.
***
Адам упорно ехал по дороге, Пес бежал следом, и время от времени пытался укусить заднее колесо из чистого озорства.
Послышалось щелканье, и со своей дорожки выехала Пеппер. Ее велосипед узнать легко. Она считала, что от листа картона, хитро приделанного прищепкой к колесу, будет хорошей идеей. Кошки научились прятаться, заслышав ее за две улицы.
- Думаю, можно срезать по Дровер-лейн, а потом через лес Раундхэд, - сказала Пеппер.
- Там все в грязи, - отозвался Адам.
- Точно, - нервно кивнула Пеппер. – Там грязно. Нам лучше ехать вдоль мелового карьера. Там всегда сухо из-за мела. А потом мимо фермы.
Позади их догоняли Брайан и Венслидейл. Велосипед Венсли был черным, сверкающим и практичным. Принадлежащий же Брайану когда-то был белым, но цвет давно пропал под толстым слоем грязи.
- Глупо называть ее военной базой, - сказала Пеппер. – Была там, когда у них был день открытых дверей, и у них не было никаких пушек, ракет и всего остального. Просто рычажки, циферблаты да духовой оркестр.
- Да, - кивнул Адам.
- В рычажках да циферблатах нет ничего военного, - заявила Пеппер.
- Ну, не знаю, - отозвался Адам. – Просто жуть, сколько всего можно сделать с рычагами и циферблатами.
- Мне на Рождество подарили набор инструментов, - вставил Венслидейл. – Для электрика. Там было несколько рычагов и циферблатов. Можно сделать радио или еще какую бикающую штуку.
- Не знаю, - задумчиво произнес Адам, - я все думаю, кое-кто может пробраться во всемирную коммуникационную систему военных и приказать всем компьютерам и всему остальному начать сражаться.
- Ого, - выдохнул Брайан. – Это жутко.
- Вроде того, - согласился Адам.
____________________
[1] Это было верно. Не существует такого прибора, который мог бы регистрировать 700° C и 140° C одновременно; что было правильной температурой.
@темы: Мастер, Добрые Предзнаменования
-
-
06.03.2007 в 13:33